А Мейсили… Мейсили сказала: «Обязательно вспомню об этом на арене. Еще мороженого?»

Мы с Мэгз старались не рассмеяться, потому что Прозерпина вовсе не родилась злодейкой, просто ей нужно забыть многое из того, чему ее научили. Не уверен, что понимаю посыл Мэгз. Совет сохранять позитивный настрой? Напоминание о дерзости Мейсили? Просто вкусное мороженое в утешение? Все сразу? Беру ложечку и пробую. На глаза наворачиваются слезы, я позволяю им падать, пока опустошаю вазочку. Плакать в присутствии Мэгз можно.

Солнце садится за горизонт, я медленно потягиваю кофе, и в голове проясняется. Мейсили больше нет, моя защита ей не нужна. Похоже, пора вернуться к обрыву для финального плаката. Я решаю сложить оставшиеся припасы в рюкзак Мейсили. Добавляю полфляги воды и кладу картофелины в вазочку из-под мороженого для сохранности. Запихивая в карман запасные носовые платки, обнаруживаю прорезь во внутренней стенке рюкзака. Просовываю пальцы в отверстие, натыкаюсь на пластиковый пакетик. А я и забыл про набор для изготовления фонарика из картофелины! Наверное, Мейсили промолчала о нем, когда мы обсуждали свои припасы, потому что пронесла его на арену тайком. Сейчас это меня уже не волнует. После взрыва резервуара и убийства распорядителей пара витков проволоки и монетки едва ли достойны упоминания.

Вспоминаю распорядителей, с которыми мы столкнулись. Они не намного старше нас. Парню со шваброй на вид лет двадцать. Было ли им больно умирать? Остались ли у них родные и близкие? Оплакивают ли их родители, друзья и соседи, как делают наши, когда кого-то теряют? Узнают ли их близкие, как они умерли на самом деле, или Капитолий сфабрикует несчастный случай, чтобы скрыть свою некомпетентность? Вряд ли тут помогут двойники.

Я прячу свой зеленый рюкзак в кустах, и тут с неба раздаются вступительные аккорды гимна. Сперва Марита, потом Мейсили. Похоже, это неслучайно. Их уничтожили быстро, в наказание за убийство смотрителей. Мы с Силкой не принимали в этом участия, и нам подарили еще несколько часов жизни.

А что насчет Велли? У меня не было времени о ней подумать, но она все еще где-то там. Мейсили как-то сказала, что если ни один из нас не выживет, Велли вполне сможет продолжить борьбу. Вспоминаю, насколько уравновешенной и разумной она выглядела на интервью. В качестве победителя Велли гораздо лучше, смышленее, убедительнее, чем дерзкий, эгоистичный негодник, даже если ему выпадет шанс выжить, – чего, впрочем, не случится. Значит, вот чему мне следует посвятить свои последние часы? Защищать Велли от Силки и переродков? Сделать так, чтобы корона победителя увенчала ее голову, а не голову профи? Наверняка именно этого захотела бы и Мейсили, знай она всю историю.

Раз уж я решил защищать Велли, сначала надо ее найти. На самом деле есть лишь один способ – позвать. Если на зов явится Силка – тем лучше. Выстрелю в нее дротиком.

– Велли! – ору я во всю глотку. – Велли!

Начинаю свои поиски в меркнущих лучах солнца, двигаясь на юг – к лугу. Мысленно тянусь к Ленор Дав за утешением, зная, что она наверняка бодрствует у телеэкрана, проживая со мной мои последние часы. Ей приходится гораздо хуже, чем мне, ведь она не в силах помочь. При мысли об этом я хочу стать храбрым. Или хотя бы таким казаться.

– Велли! Где ты? Это Хеймитч!

Надеюсь, Ленор Дав сблизится с Сидом, когда меня не станет, продолжит учить его названиям созвездий и всяким хорошим вещам…

Что это было?

Мои уши улавливают странный шум где-то позади, выбивающийся из звуков ночного леса. Я замираю, напряженно прислушиваясь.

Дзинь-дзинь!

Вот опять. Неестественный. Рукотворный. Металл о металл. Этот звук мне знаком по одному летнему дню. Много лет назад, когда у меня еще было свободное время, мы с ребятами – Ленор Дав, Блэром, Бердоком, парочкой Маккоев – носились по полю и играли в «замри». Возле дороги мы наткнулись на велосипед миротворца, спрятанный в зарослях ежевики. Иногда солдаты ездят на них по городу, доставляя сообщения. Очевидно, кто-то бросил его второпях и вскоре за ним вернется. Но пока он был наш.

Кто не мечтает о велосипеде в Дистрикте-12? Они есть только у детей торговцев. Помню, у Мейсили и Мерили были одинаковые розовые, и иногда они разъезжали по площади на зависть всем. Для ребятишек из Шлака велосипед – несбыточная мечта. Найти сверкающий велик миротворца для нас было все равно что обнаружить выводок котят, резвящихся в зарослях мяты. Мы поклялись держать все в тайне, выставили часовых и всю следующую неделю учились ездить. Прекрасный нам достался велосипед, ездил плавно, с тормозами в ручках руля и ярким серебристым звонком, чтобы предупреждать о своем появлении. А потом он исчез – наверное, миротворец вернулся и забрал.

Дзинь-дзинь!

Точно, велосипедный звонок! Тот самый, что Мейсили вплела в ожерелье Велли. Услышала мои крики и отвечает. Я умолкаю и иду на звон. Он ведет обратно на север. Такое чувство, словно я возвращаюсь по своим следам к месту гибели Мейсили.

Дзинь-дзинь!

Я останавливаюсь у подножия большого дерева. Звонок тихонечко позвякивает с высоты.

– Все хорошо, Велли, я здесь. Можешь спускаться.

Я тщетно жду. Ни треска ветвей, ни шороха листвы. Ни шепота от моей союзницы.

– Велли? Ты там?

Единственная возможная альтернатива – Силка. Вряд ли она смогла бы вскарабкаться так высоко, а если бы украла талисман Велли, то я узнал бы о ее смерти, услышав выстрел из пушки или увидев в небе портрет. И я лезу наверх.

Вверх-вверх-вверх, так далеко, что я уже начинаю сомневаться, то ли дерево выбрал. Ветви становятся все тоньше, и мне приходится упирать ботинки в ствол, чтобы их не переломать. Когда я добираюсь до девочки, она лежит так неподвижно, что я едва ее замечаю. Она вытянулась на тонкой ветви животом вниз, словно опоссум в лунном свете. Звонок прижат к подбородку, детский ножик стиснут в кулаке.

– Привет, Велли.

Потрескавшиеся губы шевелятся, звука нет. Усохшая, глаза стеклянные – мне знаком этот вид по трудным временам в Шлаке. Еще одна жертва излюбленного оружия Капитолия – голода. Нужно поскорее спустить ее вниз, пока не свалилась сама, и дать ей немного еды. Девочка так слаба, что я боюсь не справиться, особенно ночью. Вливаю ей в рот воду из фляги, та вытекает обратно. Сырой картошкой ее точно не накормишь.

Значит, пока буду поить.

– Попробуй проглотить, Велли, – умоляю я.

Ей удается сделать несколько глотков, затем она засыпает.

Луна скрывается за тучей, оставляя нас в полной темноте, и я обнимаю ствол,