Она понимала, что слушала его слишком долго. Нужно бежать прямо сейчас – встать и бежать. Предупредить Анхеля. Но водянистые голубые глаза Коты удерживали ее на месте.

– Меня немного беспокоит тот факт, что мы не слышим друг друга, – непреклонно продолжал он.

– Вам меня не запугать. Я вас больше не боюсь.

– Запугать вас? – Лицо Коты было непроницаемым. – Нет, конечно. Мы не похожи на того зверя, который вас похитил. Мы никогда не причиним вам вреда. – Он наклонился к ней. – Нам нравится, как ваши пальцы печатают статьи: щелк-щелк-щелк. Мы не хотим их ломать.

Он достал из кармана пиджака стопку фотографий и разложил их на столе.

– Но ведь это ваша сестра, да?

Люси ахнула. Анна, в Ванкувере. На фотографиях она забирала сына из детского сада, усаживала его в маленькую синюю «Теслу». На заднем плане – серые облака и зеленая листва деревьев.

На других снимках в кадр попала Стейси – она обернулась, чтобы посмотреть, как мать пристегивает брата ремнем безопасности. Снимок был очень крупным, словно фотограф стоял рядом с Анной. В волосах Анны блестели мелкие капли дождя, похожие на бриллианты.

Люси смотрела на фотографии и чувствовала, как накатывает тошнота.

Она долго обманывала себя, притворялась, что может жить среди беженцев, «пловцов», наркодилеров и при этом оставаться в стороне. Словно если она не станет смотреть прямо на чудовище, то оно ее тоже не заметит.

Но это была ложь. Девочка на дне бассейна стала копом, застреленным у своего дома, а тот превратился в друга, убитого у входа в «Хилтон». Друг же стал Анной, улыбающейся своим детям.

Мягкой счастливой Анной. Анной, которая думала, что буря далеко, которая не понимала, что все в мире связано, и если вихрь увлек Люси, то саму Анну и ее детей туда тоже утянет.

Люси строила свою жизнь, полагая, что может от всех отгородиться. Это была иллюзия.

Она сглотнула.

– Вы убьете Анхеля, да? Поэтому вы хотите, чтобы я его к вам привела?

– Поймите, – улыбнулся Кота, – нам просто надо с ним встретиться. В прошлом он от нас ускользал. Если приведете к нам этого ножа для воды… – он пожал плечами, – то сможете и дальше писать свои статьи: щелк-щелк-щелк – и мы забудем об этом разговоре. Дело же простое. Пустяк.

Когда Люси вернулась в сквот, Анхель лежал, растянувшись на матрасе.

– Ну? – спросил он, глядя на нее снизу вверх.

У Люси сжалось горло. Она была не в силах подобрать слова. Могла лишь смотреть на его раны, на его шрамы. Вспомнились слова человека из «Ибиса»: «В прошлом он от нас ускользал». Шрамы поверх шрамов. А теперь и новые осколки в его плече. Эту рану он получил, спасая ее.

– Ну? Узнала что-нибудь? – снова спросил он.

– Да. Конечно.

Она налила воды из кувшина в грязный стакан, который забыл кто-то из предыдущих жильцов. Имущество, которое прежние хозяева решили не везти на север.

– Теперь у нас есть адрес, – наконец сказала она.

– Да?

Она удивилась, услышав, что ее голос звучит совершенно обыденно. В нем должна была сквозить ложь. Такой профи, как он, просто должен был ее раскусить.

Вот что с тобой делает страх, подумала Люси. Он превращает тебя в идеального лжеца.

– Есть одно место, своего рода тайная квартира калифов, где Ратан хранил рабочие материалы. Похоже, права находятся там.

Анхель уже натягивал на себя пуленепробиваемый жилет.

– Тебе в нем жарко не бывает? – спросила она, наблюдая за ним.

Он ухмыльнулся и снова стал похож на мальчика.

– Шутишь? Когда я в таком прикиде, все дамочки считают меня крутым.

Люси заставила себя улыбнуться. Он подошел и притянул ее к себе. «Он знает. Наверняка знает», – с ужасом подумала Люси. Она поборола желание отстраниться, – тогда он поймет, что она его предала. Он поцеловал ее, и внезапно она обмякла в его руках, стала целовать его отчаянно и страстно. Почувствовала вкус его языка. Провела руками по животу, расстегнула ремень, внезапно теряя рассудок от желания.

Все умирают. Все мы в конце концов умираем, что бы мы ни делали.

Бояться нечего. Сожалеть не о чем.

Они обнялись, изголодавшись друг по другу, мечтая пожить еще немного.

Не важно. Финал у всех один.

Мария лежала в клетке, прижимая к себе раненую руку. Мизинец и безымянный палец превратились в ноющие обрубки, покрытые запекшейся кровью. Она подумала, не воспалятся ли раны, и решила, что это не имеет значения. Все равно она недолго протянет. Ее обжигало солнце, а ветер усиливал мучения, швыряя песок.

Загон примыкал к ограждению, за которым находились гиены. Они наблюдали за ней, высунув языки. Стоило ей шевельнуться, как звери просовывали морды через решетку, словно надеялись, что на этот раз забор упадет.

Упорные.

Лучше умереть от обезвоживания, высохнуть и превратиться в мумифицированный труп. Тогда, по крайней мере, Вет, Эстебан и Като будут разочарованы. Тогда она не станет для них развлечением. Они не увидят, как она с воплями пытается убежать от гиен. Жаль, нет ничего подходящего под рукой, чтобы повеситься или вскрыть себе вены.

– Держи. Тебе нужно пить.

Рядом с клеткой стоял Дамьен с бутылкой воды и тарелкой в руках. Она впервые увидела его здесь – раньше приходили другие.

– Не хочу.

Со вздохом он присел на корточки и стал проталкивать еду через решетку.

– Не хочу! – крикнула она.

Солдаты Вета оглянулись. Эстебан встал и с улыбкой подошел поближе.

Дамьен бросил на Марию полный ярости взгляд.

– Видишь, что ты натворила?

Мария рассмеялась.

– Думаешь, я его боюсь? Что он сделает – скормит меня гиенам?

– С тобой можно много чего сделать, – сказал Эстебан. – Просто нужно следить, чтобы ты не истекла кровью.

– Оставь ее в покое, – сказал Дамьен. – Ты уже сделал достаточно.

– Мне не нравится, как она на меня смотрит.

– Забудь.

– Не учи меня, pendejo. А то и тебя туда брошу.

Дамьен отошел.

Эстебан просунул за ограждение тарелку, на которой лежал рис с фасолью.

– Давай, putita, ешь. Набирайся сил, иначе бежать не сможешь. – Он махнул в сторону гиен. – Правила знаешь? Мы запускаем тебя через одни ворота, и если доберешься до противоположных, Вет дарит тебе свободу. Если ты бегаешь быстро, если тебе повезет, то у тебя есть шанс. Но для этого тебе нужны силы.

Мария с ненавистью посмотрела на него, представляя, что это за ним гонятся гиены.