Мелькнула мысль: «Что, если я ошибся? Вдруг Леона не имеет никакого отношения к этой базе? И пока мы согнали сюда военных и полицию, она тихонько посмеивается, улетая прочь из Македонии?»

— Наши люди увидели в бинокль передвижение боевиков в районе северной части станции, — сообщил подошедший Шепард. — Вы с Джейсоном оказались правы! Здесь база под прикрытием.

— Нужно проникнуть внутрь, — очнулся я. — Я сам пойду.

— Только после спецназа! Ты слишком ценный сотрудник, — возразил Макс.

— Иди ты нахер! Я устал подчиняться твоим приказам, — сплюнул я. — Почему-то тогда, когда вы отправляли меня в это змеиное логово, никого не волновала моя великая ценность. Я пошел!

— Постой! Я лишу тебя премиальных! Составлю на тебя докладную… — раздавался позади возмутительный тон Шепарда, но я уже его не слушал.

Я прихватил в машине автомат и патроны к нему и направился к командиру подразделения спецназа, который как раз готовился к штурму...

Дальше все происходило почти как в моем кошмарном сне.

Люди с автоматами врывались на территорию базы, мелькали маски и камуфляж. Охрану клали на пол, другие разбегались в стороны. Запахло дымом — кто-то из наших бросил шашку. Я ступил следом, принюхиваясь, как зверь на охоте. Вся эта атмосфера была знакома мне лучше, чем кому-либо другому — недаром я столько лет прослужил в армии, сражаясь с боевиками в Афганистане и Ливии. У проходной охраны было мало, да и та — официальная, а люди Леоны находились дальше, в отдельном здании, что стояло за административным корпусом.

Я прятался за углами, передвигаясь короткими перебежками. До постройки оставалось метров триста. Где-то рядом прострекотала пулеметная очередь. Потом раздались крики. Я воспользовался моментом и побежал в сторону черного входа. Проник в здание и остановился, соображая, куда идти дальше. Ко мне бросился усатый мужчина в черном, но я сразу же выстрелил ему в голову. Переступил тело и вытянулся, разглядывая интерьер.

Кажется, это действительно было каким-то складом. Сверху наверняка периодически бывают проверки. Значит, цель в подвале.

Я высмотрел лестницу и помчался вниз, останавливаясь и прислушиваясь. Остальные парни занимались верхними этажами здания, где находилась большая часть боевиков. А здесь стояла тишина. Но я уже бывал в подобных местах и представлял, что где-то должна быть скрытая дверь. Поэтому пытался понять, где бы я ее устроил, смотрел, куда ведут короба проводки.

Отлично, кажется, мне налево.

Я свернул в темный коридор и огляделся. В этот момент из дальней двери кто-то вышел, и я спрятался за колонной, держа наготове пистолет. Когда мужчина поравнялся со мной, я выстрелил, но, как выяснилось, на человеке был надет бронежилет, поэтому он лишь упал и тут же потянулся за оружием. Я вовремя прыгнул сверху, зафиксировав незнакомца.

— Где ваш штаб? Где девушка? — быстро спросил я.

Кажется, мы уже пересекались: я видел его в личной охране Леоны, когда она приезжала на одну из встреч.

— Я ничего тебе не скажу, — оскалился подо мной мужчина.

Я приставил к его голове пистолет, второй рукой удерживая за шею. Как вдруг нашупал на нем цепочку с ключами. Вытащил ее, звякнул связкой перед носом подчиненного Леоны.

— И не надо. Сам разберусь, — язвительно ответил я и рванул цепочку.

Крепление расстегнулось, ключи упали рядом. А я схватил типа за голову и ударил затылком о бетонный пол, вырубив его. Потом оттащил за ноги от прохода, обнаружив какую-то кладовку, закрыл там, подперев дверь тяжелый ящиком.

Дальше я действовал молниеносно. С легкостью подбирал ключи к замкам. Проверял все помещения потайной части, пока не услышал в одной из темных комнат осторожные шаги. Даже не знаю почему, но эта поступь вдруг показалась мне знакомой.

— Марина? — произнес вслух и замер.

— Винс? Это правда ты? — раздался осторожный голос, который я так хотел услышать.

Я остановился на пороге. Ритм сердца ускорился от предвкушения встречи. Я нашел Марину, и она жива! Это сейчас главное. Значит, все было не зря; значит, у меня еще есть шанс вытащить ее из заварушки. А дальше… выжить бы самому. 

Марина

Я не знала, где нахожусь, не помнила, как оказалась в очередной пыльной комнате. Чем-то она напомнила ту, в которой я пребывала первый день после приезда в Македонию, и, придя в себя, я решила, что снова в подвале Райена. Но голоса за дверью абсолютно не были мне знакомы. А откуда-то сверху и вовсе доносились непонятные звуки: что-то гремело, стрекотало, будто по проводам бежал ток. Чудились шаги, принадлежащие десяткам людей, коих в коттедже Райена и быть не могло. 

Ясно одно — меня похитили. Но я не понимала, кто и зачем. Если это не Райен, то кому я еще могла понадобиться?

Я помнила, как двое амбалов догоняли меня, пока бежала через поле, размахивая руками; как один из них схватил, прижав к лицу пропитанную ядреной жидкостью тряпку. Они явно заметили человека в лодке, которого я собиралась позвать на помощь, и не стали рисковать — вырубили, чтобы доставить сюда. Но куда именно? 

Никто не приходил, не пытался что-то обсудить. Еду и воду тоже не приносили. Хотя я все равно ничего бы не приняла. Меня оставили в этой грязной каморке как ненужную вещь. После того, как очнулась, я все же звала людей, хотела понять, в чем же дело. А после запоздало решила — мне конец. Побег стал завершающей точкой истории, я больше не нужна Райену. Неизвестно, что теперь со мной сделают — отдадут в бордель или пришьют. Это уже не столь важно.

Осознав свое шаткое положение. я затряслась как осиновый лист. 

Стоило держаться подальше от дороги, как и планировала. Не высовываться, а продолжать путь через лес. Но как-то ведь незнакомцы прознали о моем местонахождении, точно шли по следу. Я прошла уйму развилок и могла свернуть куда угодно, но почему-то они все равно меня обнаружили, словно каким-то образом заранее знали, где я нахожусь. 

Я ощупала стены, пытаясь найти хоть что-то на случай обороны. Но комната оказалась абсолютно пустой. Ни ведра, ни даже лампочки. Я снова опустилась на холодный пол, перебирая спутавшиеся локоны. Пыталась не паниковать, да только руки все равно тряслись, а глаза, постепенно привыкшие к темноте, метались из стороны в сторону. 

Во рту пересохло, жутко хотелось пить, но даже если бы в комнате текла вода, я не поднесла бы к ней губ. Именно в тот момент казалось, что не стоит и пытаться выжить. Меня уже уничтожили — стерли мое «я» в тот момент, когда истязали тело и всячески издевались.

Вскоре голова совсем опустела. Я лишь облизывала пересохшие губы, почти ни о чем не думая. Я уже не боялась ни приближающейся расправы, ни последствий своей недавней выходки — лишь мирно ждала «приговора». Не знаю, сколько времени прошло, но явно миновал не один час и даже не два. Звуки наверху стихли, словно рабочий день подошел к концу, и ночь, безмятежная и холодная, вступала в свои права. В помещении даже не было окошка, чтобы убедиться в догадках.