Святослава только кивнула утвердительно. У нее ком встал в горле. Не хотела она друга верного обидеть своей холодностью, но и обнадеживать попусту не следовало.

– Почему? – продолжал допытываться Мстислав. – Али я не пригожий какой? Али хоть раз с тобой скверно обошелся?

– Пригожий ты, Мстислав. И всегда был добр со мной и учтив. Только друг ты мне, и не более. И о большем думать я повода тебе никогда не давала.

Мстислав побледнел.

– Не давала. Но я надеялся, что мое сердце пламенное тебя зажжет. Я ж тебя с самого Киева еще полюбил. Молчал только. Все смотрел, как Ярослав за тобой увивается. Но он тогда уже десятником был. А я лишь холоп новгородский в дружине у князя. Тогда я ничего не мог тебе предложить. Но сейчас я сотник княжеский и смогу тебя по достоинству потчевать да в жемчуга наряжать. Только доверься мне, открой моей любви сердце девичье!

– Не могу, – подняла в мольбе к нему руки Святослава. – Не могу того, Мстислав.

– Любишь кого другого? Отвечай! – грозно велел ей сотник.

Святослава, слезу сглотнув, лишь головой кивнула.

– Кого?

– Ты сам то ведаешь, – тихо ответила девица. – Кого и всегда любила.

Мстислава как кипятком окатило. Не хотел он ушам своим верить. И это после стольких унижений и оскорблений от брата его названого?

– Но он тебя не любит, Святослава, – убежденно промолвил сотник.

– Почем знаешь? – и девица резко пушистые ресницы вверх подняла.

– Знаю, он тебя ценит не выше, чем болгарок пленных.

– Врешь ты все! – вскрикнула красавица неожиданно. – Врешь!

– Он мне сам о том на ночь Купалы поведал. Сам сказал, что ты не лучше рабынь его обычных.

Святослава от слов таких дар речи потеряла. Грудь ее вздыматься стала волнительно, а сама она вся побледнела.

«Не может того быть! – думала про себя девица, но мысли всякие в голову лезли. – Может, то до ноченьки нашей было? А если и вправду меня за рабыню обычную держит? Ну и пусть я ему милее, чем остальные, но ведь как есть срамница низкая! А ведь Волк никогда мне о любви своей не говорил. Лишь ласками приближал, но не более».

Пошатнулась Святослава от мыслей своих горьких, что душу ее раздирать стали. Мстислав ей будто глаза открыл, а она уже поверила. Оперлась на стул резной, дыша тяжело. Мстислав же ближе подошел. Стал волосы ее златые гладить.

– Ты прости меня, если боль причинил, – шептал он заботливо, – но я должен был тебе это сказать. Не могу смотреть, как любовь твоя на того растрачивается, кому ты не люба. Того Ярослава, что ты полюбила однажды, уже нет. Ты лишь память о нем любишь и правде в глаза смотреть не желаешь. Для него девицы хуже собак дворовых, он такое с ними творил, от чего душа человеческая умирает. А в нем душа давно умерла. Он лишь выгоду свою знает с девками, а на них ему наплевать, как и на тебя…

Говорил то Мстислав, как в душу змеем влезал. А у Святославы от слов его сердце кровью обливалось. Вот и слеза предательская вниз скользнула, холодя щечку, от жара внутреннего покрасневшую.

– Даже если бы и ожил в нем тот, прежний Ярослав, даже если бы и полюбил тебя вновь, он бы никогда на тебе не женился! – продолжал свою речь горькую сотник княжеский. – Его женка в Киеве ждет законная. Ты при нем лишь срамной полюбовницей станешь. Ты себе такой участи хочешь?

Девица отрицательно качнула головой, а слезы еще пуще лить из глаз стали. Мстислав же подхватил ее за талию, обнял крепко, к груди своей прижав, да так, чтобы она лицом к лицу с ним оказалась, и заговорил горячо, глазами сверкая:

– Тогда полюби меня, Святославушка! Я не обижу тебя, в женки свои возьму. Отвезу в град свой родной, в Новгород. И заживем мы там вдвоем славно. И детишек у нас много будет. Я любить тебя буду, на руках носить, в шубы соболиные одевать! Ты забудешь Волка своего, забудешь, Святослава!

И поцеловал он ее силою, к устам алым припав. Святослава думала отбиться, но силы ее от мук душевных покинули, не смогла молодца оттолкнуть, слезами горькими поцелуй тот омывая. А Мстислав еще пуще целовать ее стал.

***

Но в горницу кто-то вошел неожиданно и застыл на месте, лишь глазами сверкал на милующихся. Святослава краем глаза увидела, как очи серые и холодные зверем диким на нее смотрят. Вырвалась она из объятий Мстислава с силою, да и отскочила в сторону, уставившись на Волка глазами заплаканными.

Тот стоял не шевелясь, бледный как смерть. Лишь глаза его жгли огнем Перуновым, то на Мстислава глядя, то на девку бесчестную.

– Срамница подлая, – только и сказал воевода, бросив презрительный взгляд на лгунью, и прочь из терема вышел.

Святослава ахнула, руками лицо закрыв, и завыла, как волчица раненая, упав на колени. Мстислав же за другом своим кинулся.

– Стой! – крикнул ему в спину. – Забери свои слова обратно, Ярослав!

Волк остановился, посмотрел на брата названого.

– И не подумаю, – молвил холодно.

– Тогда я сам тебя заставлю забрать слова обратно!

И Мстислав выхватил меч из-за спины, встав в боевую стойку. Волк презрительно на него посмотрел и зло фыркнул:

– Я из-за грязной срамницы со своим братом названым не стану биться.

– Она не срамница! – крикнул Мстислав. – А ну меч свой доставай, если не хочешь, чтоб трусом тебя величать стали!

Даже для Волка это было уже чересчур. Он тут же выхватил свой меч. И стали два дружинника кружить друг напротив друга, как хищники, готовые сцепиться.

– Да что ж это между нами девки все время стоят, а, Мстислав? –злорадствовал Волк. – Видно, судьба нам друг друга заколоть из-за юбки бабской.

– Коли ты и дальше Святославу срамить будешь, ты не брат мне более названый.

– Что ж ты так из-за нее убиваешься? Чай, таких, как она, тьма-тьмущая, и покраше найдутся. Бери любую!

– Не нужны мне любые! – гневно ответил Мстислав. – Мне только Святослава нужна.

– Так зачем же тогда кровь друг другу проливать из-за девки падшей? –продолжал шутливо издеваться над соперником Волк. – Она не нужна мне более, вот и забирай ее себе. Чай, я не буду против.

– И заберу, да не посмотрю на твои ухмылки. Теперь ее честь – моя честь! Я ее в женки позвал!

Волк опешил от услышанного. Замер на миг. Да так потом засмеялся громко и издевательски, что Мстислав от смеха того пришел в бешенство. И обо всем позабыв, набросился с мечом на воеводу. Но Волк вовремя отбил атаку. Молодец же снова накинулся. И стали они рубиться на мечах, сил не жалея. Так и кружили друг против друга, как коршуны. Глаза с ненавистью глядят, друг друга опаляя. Снова схлестнулось железо о железо.

Волк хитрый прием применил и умудрился ранить Мстислава, руку лезвием прорезав. Хлынула кровь из раны, всего сотника забрызгивая, но тот и не думал останавливаться. Еще пуще нападать начал. Однако Волк был более опытный да ярый противник, недаром его все в дружине почитали как самого сильного воина. Измотал он немного Мстислава, атаки его ловко отбивая, да и сделал подсечку сотнику, кой от неожиданности на спину упал. Волк тут же на него мечом замахнулся, чтоб насквозь проткнуть.