– Ты говори, воевода славный, какое дельце. Там и подумаю, смогу ли, – ответил купец. Хоть и маленького роста был да тощ, но ловкий ум все компенсировал.

– Жена у меня в Киеве есть, Радмилой зовут. Дочь боярина Суслова. Хочу, чтоб помог разойтись с ней по закону. Сделаешь?

Купец бородку жиденькую почесал задумчиво.

– С боярской дочерью тяжеловато будет, – ответил он не сразу.

– Сам знаю, вот и позвал тебя. Коли бы просто было, я и сам бы разобрался. Аль не по тебе задача? – усомнился Волк.

– Что ты, что ты, воевода славный! Не бывает таких дел, чтобы я решить не смог.

– Так возьмешься?

– Можно и взяться, да только трудна задача, – купец от прямого ответа увиливал, цену себе набивая.

– Говори, что хочешь, купец, да не таись! Мне ваши уловки торговые неведомы.

– Без пошлин торговать хочу, – ответил тот решительно. – Да и погреба охраняемые, чтоб товар мой от татей уберечь, пока плавать буду. А еще указ, что вся торговля с Киевом подо мной теперь будет.

– А не много ли хочешь, купец подлый?! – разгневался воевода на такую дерзость да с места вскочил.

– Ты прости, прости, воеводушка, – кинулся ему в ноги купец, – но дело-то сложное. И разве не стоит оно волос златых, что так тебе любы?

Удивился Волк прозорливости купеческой. Откуда про Святославу прознал?

– Будет тебе и торговля без пошлины, и погреба охраняемые, – уже спокойнее ответил воевода. – Да только торговлю с Киевом под тебя отдам лишь до весны следующей. На том и порешим, не зарывайся более.

Купец снова в ноги с благодарностями кинулся. И так уже много себе выторговал. Волк только посмотрел на него хмуро.

– Да если того не сделаешь, о чем сговорились, и не привезешь мне грамоту, князем подписанную, что он нас развел, тогда я тебя в самом Киеве найду и на кол живьем посажу за жадность твою неуемную!

– Все сделаю, – стал уверять его купец. – Все сделаю, воевода наш славный! Вот увидишь, не придется на кол сажать голову мою негодную.

– Да поспеши, чтоб до осени уже возвратился.

– Уже лечу, как ветер, в Киев! – ответил торговец, тут же с колен поднялся и стремглав из терема побежал.

Ведь ему действительно стоило поторопиться, чтобы и шкуру свою сохранить, и еще более разбогатеть от договоренностей с воеводой. А в том, что Волк его на кол посадит, купец не сомневался. Знал, как суров да кровожаден был воевода, что и вправду разыщет купца в Киеве, если тот оговоренного не сделает. Вот и поспешил торговый человек ладью свою в Киев направить и до осени вернуться.

***

Примчал купец в Киев, словно стрела пущенная. А в Киеве горе случилось: княгиня Ольга померла. «Не к добру то», – подумал купец. Но не в пример люду киевскому не стал долго горевать по правительнице мудрой. У него дела поважнее были. Сразу пошел к жене воеводы, что в тереме мужа жила да из-за отсутствия последнего сильно не горевала. Купец сразу это приметил, когда увидел, какая она веселая да счастливая ходит.

Поклонился торговый человек в ноги Радмиле:

– Приехал я к вам, боярыня, с самого Переяславца, что в болгарских землях.

Радмила лишь бровью повела, выказывая, что это ей не особо интересно.

– От мужа вашего, воеводы Волка, передаю поклон низкий, – и купец снова поклонился.

Боярыня ничего не сказала, только двухлетнюю дочь к себе прижала сильнее. А сама подумала: неужто ее муженек возвратиться решил?

– У меня толк к вам есть, боярыня, от мужа вашего.

– Ну так говори, не тяни! – крикнула купцу Радмила и ножкой властно топнула.

Купец смутился. Баба грозная пред ним стоит, непокорная. Ничего у него не выйдет. Да деваться уже некуда.

– Славный воевода Волк велит сказать тебе, сударушка, что он надолго в Переяславце останется. И сердце его кровью обливается, что далеко он от жены да дочки. Понимает воевода, что жена его, словно ягодка спелая. Вот и не хочет томить ее в долгих ожиданиях. Хочет волюшку дать. Разойтись он позволяет с собой женушке славной да разрешает ей снова замуж пойти, за кого она сама захочет. Лишь бы счастлива его Лада была и век девичий в одиночестве вдали от мужа не проживала.

Радмила от слов купца со стула подскочила, как ужаленная. Даже дочка у нее на руках от страха заплакала.

– Разойтись?! Не бывать тому! Я свою голову позором не покрою! Ишь чего захотел! Чтоб на меня в Киеве все пальцем показывали да смеялись, что муж меня бросил? Нет, не бывать позору такому! Я жена верная и честная, и не дам добро на то, что Волк просит.

– Но ведь воевода о тебе печется, сударушка, – стал оправдываться купец. – Печалится, что одна ты жизнь проживаешь и цветение твое впустую проходит. Вот и не хочет тебя от радостей Лады удерживать! Заботится лишь о тебе, расход предлагая.

Радмила рассмеялась.

– Заботится? Неужто муженек мой думает, что я такая глупая, чтоб не понять, что он о себе лишь заботится? Чай, наслышана я, сколько у него там полюбовниц болгарских. Вот и хочет разойтись, чтобы на ком-то еще жениться. Не бывать тому! – и Радмила снова ножкой топнула. – Нас сам князь соединил. И не было того на Руси, чтоб бывший холоп от боярской дочери отказывался. И ты тоже иди отсюда, вестничек, пока я собаками тебя травить не приказала.

Купец уставился на нее, застыв в ужасе. Видел, как глаза боярыни черные сверкают. И вправду собаками затравит, если сейчас же из терема не уберется.

Выскочил купец со двора жены воеводы. Да и стремглав прочь помчался, пока шкура еще при нем была. Добежав до других домов, остановился отдышаться. Обидно ему было, да скверно на душе. Он посланник самого воеводы, а Радмила его собаками травить решила, как татя какого-то. Взыграла гордость в нем купеческая. Ведь почитаем он был в самом Киеве, а дочка боярская его в шею прогнала.

– Ну ничего, кумушка, мы с тобой еще сочтемся, – сказал себе под нос торговец, глазами сверкнув обиженно. – И дашь ты расход воеводе Переяславскому, сырой землей клянусь, дашь!

И решил купец за теремом ее следить. Чуяло сердце, что неспроста она такая счастливая ходит. Видно, есть кому приласкать бабу одинокую. И прав был торговец. Увидел, как ночкой к ней полюбовничек ходит да через окошко в горницу боярыни лазает. Потер купец ладони: все славно у него выйдет, все для воеводы сделает!

На следующую ночь поймал он вместе с мужиками наемными того голубчика. Скрутили они его да потащили в подвалы пыточные. Полюбовничек во всем сознался. И в том, что к Радмиле уже год как хаживает, и в том, что Радмила только и мечтает, чтоб муженек ее сгинул на поле ратном, и в том, что понесла она от него ребеночка. Купец записал все это при свидетелях. Приказал полюбовничка трусливого пока в подвалах держать, дабы сам князь пленника допросил, если потребуется. Измена жены самого воеводы княжеского была страшным поступком, что смертью карался.