– Нужны доверие и вера. Вера в то, что человек тебя никогда не предаст и не бросит, на край земли за тобой пойдет. А для меня Киев не край земли. И подле женки твоей живя, не смогу я до конца тебе поверить. А даже если и поверю, то болью сердца расплачусь неминуемой. А там, где боль, любовь умирает быстро. Сам о том ведаешь. Когда-то ты, Ярослав, в себе чувство светлое похоронил к девице зеленоокой, до сих пор простить не можешь. А похоть в расчет не идет. Тут ума многого не надо, чтобы пламенем страсти молодца разжечь. Я толкую о чувствах более сильных и долговечных, коих в тебе уже нет после того, как я пойти за тобой отказалась.

Волк посмотрел на Святославу внимательно, но не сказал ни слова. Вспомнил ту боль, что его одолевала поначалу, когда она руку свою в его не вложила, предав чувство верное молодецкое.

– Вот и моя настала очередь за тот поступок мучиться да ответ держать, –продолжила девица. – И пусть сейчас больно будет, чем потом. Ты между мной и женкой выбирать долго не станешь. Слышала я, что она из боярской семьи, не дадут тебе с ней разойтись. А меня позорить будут и проходу не дадут, что мужа из семьи увожу. Да и не привыкла я любовь пополам делить, слишком гордая для этого. Вот и прошу, отпусти меня… сейчас…

– Не могу, – сказал Волк и побледнел весь, поняв, что ее теряет.

– Тогда я сама уйду, и лучше нам более не видеться, – промолвила Святослава голосом дрожащим. И вышла из терема навстречу утру бодрящему да от грез ночных отрезвляющему.

Волк же не решился ее остановить. Понимал, что права девица.

***

Да только ныло у него все внутри, когда каждое последующее утро он один в тереме просыпался. Даже болгарок перестал по ночам звать. Не могли они более жажду его утолить, никого не хотел, кроме Святославы. Только о ней и думал.

Когда же в граде встречались, то лишь взгляд мимолетный Тодорка славная на него бросала и вела себя так, будто между ними ничего и не было. Провожал ее Волк глазами серыми, когда удалялась она по улице. А на душе кошки скребли. И еще больше скребли, когда Мстислава подле нее видел, как тот ей помогает да краснеет от улыбок девичьих.

На Мстислава за то не обижался, ведь неведомо сотнику, что между Святославой и Волком на ночь Купалы случилось. Вот и надеется Мстислав на чувство взаимное. Но все равно воевода не мог спокойно смотреть на его ухаживания. Содрогался гневно, когда видел, какой молодец счастливый среди дружинников бродит после встреч со Святославой. Но молчал Волк, ничего другу не говорил, лишь решил с девицей толк вести об ухаживаниях сотника.

Сам в терем к ней пришел. Святослава удивилась неожиданному гостю, но в дом впустила. Усадила за стол да наливки с пирогами поставила. Но Волк есть не стал, к ней приблизился.

– Не могу смотреть, как Мстислав за тобой увивается. Чай, надежду ему дала?

– Ничего ему не давала. Ты за этим только пришел, чтоб про Мстислава узнать?

Волк обнял ее за талию и к себе притянул.

– Не могу без тебя, Славочка, только о тебе и думаю. Если узнаю, что приласкала кого другого, и тебя убью, и его.

– А ты не пугай меня так, Ярослав, чай, прав никаких не имеешь! С кем хочу, с тем и буду, – и Святослава вырвалась из его объятий да взглянула строго.

– Ты мне речи такие не говори, – сердито молвил Волк и снова притянул ее к себе. – Ты только моя, слышишь?

– Нет, не твоя, – тихо ответила девица, – и никогда ею не стану, как и женкой.

– А если назову тебя женкой своей?

– Не обещай того, чего не сделаешь, Ярослав. По закону назвать меня женкой своей ты не сможешь. Вот и не требуй того, что не твоё.

– Славочка, – сказал нежно Волк, прижимаясь к волосам златым девичьим да аромат вдыхая. – Разве не понимаешь, что не смогу я без тебя? И не отпущу уже, как и не отдам никому.

Девица промолчала. Сердце ныло от слов его, но она держалась до последнего.

– Не могу больше, Ярослав, не могу! Уходи лучше, – взмолилась красавица. – Разве ты не видишь, что мучаешь меня, разве того не понимаешь?

Волк отпустил ее и посмотрел внимательно в очи изумрудные.

– Ты только скажи, что дорог я тебе, и я уйду. Только затем и пришел. Скажи, что не смотришь на других молодцев, что только обо мне одном думаешь.

Святослава вздохнула тяжело, а сердце бешено заколотилось. Солгать и сделать так, чтобы он не приходил более и не мучал их обоих, или правду сказать, что на сердце девичьем? Отвернулась она от воеводы, отошла в сторонку и, прижав руку к груди, сказала на одном дыхании:

– Дорог ты мне, Ярослав, дорог. Да только это ничего не решает. Уходи, прошу тебя. И не являйся более, оттого одна боль на сердце.

Волк выслушал ее с волнением, хотел было девицу в объятия заключить и расцеловать всю от слов значимых, но тут же опомнился. Святослава просила его уйти! И на душе еще поганее стало от признания ее честного. От того, что дорог ей, а прижать к груди широкой более не позволит.

***

Дни шли своим чередом. Волк более встреч с Тодоркой славной не искал, но в граде малом все равно пересекались. Смотрел на нее глазами, полными грусти, а она вовсе не решалась взор свой поднять.

Приметил однажды Радомир, сотником уже ставший, как печалится воевода его при встрече со Святославой. И спросил прямо:

– По ней грустишь?

Волк ничего не ответил, лишь вслед девице посмотрел. Ведь и так все понятно, душа его от одиночества стонет.

– Из-за чего грустишь-то? Не люб, что ли, ей стал? – не отставал Радомир.

– Люб, да только со мной быть не хочет.

– Почему?

– Потому что жена у меня есть в Киеве. Вот и не хочет сердце свое отдавать, думает, что обману ее да ради жены оставлю.

– А ты сам что об этом думаешь?

– Да была бы моя воля, я бы вовсе не женился! Сам знаешь, что мы с Радмилой жили порознь все это время.

– Знаю, – ответил Радомир. И вдруг себя по рукам ударил, будто вспомнил мысль мудрую. – Так разойдись с женой, попроси князя! Он тебя и разведет, чай, сейчас в Киеве.

– Да я о том давно думал, – Волк вздохнул, – только жена из семьи боярской. Не даст родня ее разойтись. Сам знаешь, как для девки это позорно.

– А ты послушай, – улыбнулся сотник загадочно. – Тут один купец из Киева с товарами прибыл. Я с ним немного толк повел, и он мне очень проворным показался. Можно дать ему поручение, чтоб с женой развел. Он купец хитрый, вот увидишь, все сделает, чего тебе надобно будет. А для себя только торговлю выгодную в Переяславце попросит. Ну как, потолкуешь с ним?

Волк оживился.

– Веди купца, потолкуем! – и сотника по плечу ударил дружески.

К полудню купец уже стоял в тереме воеводы.

– Говорят, хитрый ты да мудрый, купец киевский. Поможешь мне одно дельце провернуть?