Меня ждала любовь моей жизни, и я была намерена вернуть ее себе.

55

Селия уже ждала меня в «Спаго» – в черных слаксах и тоненькой кремовой блузке без рукавов.

Рыжие волосы все еще выглядели потрясающе, но были явно покрашены. Золотистые оттенки, результат природы и солнечного света, потускнели и потемнели до медно-красноватых. Голубые глаза сохранили манящую ясность и блеск, но кожа вокруг них как будто утратила упругость.

В последние годы я несколько раз побывала у пластического хирурга, и она, наверное, тоже. На мне было черное платье с глубоким вырезом и пояском на талии. Светлые волосы, постриженные немного короче и чуточку посветлевшие из-за проступившей местами седины, обрамляли лицо.

Увидев меня, Селия встала.

– Эвелин.

Я обняла ее.

– Селия.

– Великолепно выглядишь. Как всегда.

– А ты точно так же, как и в последний раз, когда мы виделись.

– Мы никогда друг другу не лгали, – улыбнулась она. – Давай не начинать.

– Ты роскошна.

– Ты тоже.

Я заказала бокал белого вина. Селия – клаб соду с лаймом.

– Больше не пью. Как раньше, теперь со мной не посидишь.

– Ну и ладно. Если хочешь, могу выплеснуть свое вино в окно, как только его принесут.

– Нет, – рассмеялась она. – Мое воздержание не должно становиться твоей проблемой.

– Я хочу, чтобы все, что касается тебя, было моей проблемой.

– Ты понимаешь, что говоришь? – прошептала она, наклоняясь ко мне через столик. Воротник блузки распахнулся, нырнул в корзину с хлебом и только чудом не коснулся масла.

– Конечно, понимаю.

– Ты меня сломала. Целых два раза. Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя.

– Удалось? Оба раза?

– Не совсем.

– Думаю, это кое-что значит.

– Почему сейчас? Почему не позвонила тогда?

– После того как ты оставила меня, я звонила, наверно, миллион раз. Только что дверь не снесла, – напомнила я. – Думала, что ты меня ненавидишь.

– Правильно думала. – Селия подалась назад. – И до сих пор, наверное, ненавижу. По крайней мере, чуть-чуть.

– Думаешь, я тебя не ненавижу? – Я старалась говорить потише, делать вид, что мы всего лишь старые подруги, болтающие ни о чем. – Чуть-чуть?

Селия улыбнулась.

– Нет, наверное, это вполне естественно.

– Но теперь я уже не остановлюсь.

Она вздохнула и раскрыла меню.

Я наклонилась и, понизив голос, заговорщическим тоном произнесла:

– Думаю, я и не пыталась по-настоящему. Когда ты оставила меня, решила, что дверь закрылась. Теперь она приоткрылась, и я хочу распахнуть ее настежь и войти.

– Почему ты считаешь, что дверь открыта? – спросила Селия, просматривая левую сторону меню.

– Мы ведь обедаем, да?

– Как друзья.

– Друзьями мы никогда не были.

Селия закрыла меню и положила на стол.

– Мне нужны очки для чтения. Ты можешь в такое поверить? Очки для чтения.

– Добро пожаловать в клуб.

– Я ведь иногда бываю злой, когда мне делают больно, – напомнила она.

– Ты не говоришь мне ничего такого, чего я бы не знала.

– Со мной ты чувствовала себя бесталанной. Я пыталась убедить тебя в том, что нужна тебе, что это мне ты обязана признанием.

– Знаю.

– Но ты всего добивалась сама.

– Это я теперь тоже знаю.

– Я думала, ты позвонишь после того, как взяла «Оскара». Думала, может быть, ты захочешь ткнуть им мне в лицо.

– Ты слушала, что я говорила?

– Конечно, слушала.

– Я обращалась к тебе. – Я взяла кусочек хлеба и обмакнула в масло, но тут же отложила, даже не попробовав.

– Не была уверена. То есть не была уверена, что ты имеешь в виду меня.

– Я только что не назвала тебя по имени.

– Ты сказала «она».

– Верно.

– Я подумала, что, может быть, у тебя другая она.

Я смотрела на других женщин, кроме Селии. Представляла себя с другими, без нее. Но всю мою жизнь они делились на «Селию» и «не-Селию».

У каждой другой, с которой я подумывала заговорить, словно стоял на лбу штамп – «не-Селия». Если я и могла рискнуть карьерой и всем, что любила, ради женщины, то этой женщиной была она.

– Никаких она нет, кроме тебя.

Селия слушала, закрыв глаза. А потом заговорила. Заговорила так, словно пыталась промолчать, но не смогла.

– Но был он. И не один.

– О, эта старая песня. – Я едва не закатила глаза. – Я была с Максом, ты, ясное дело, с Джоан. И что, Джоан сравнится со мной?

– Нет.

– И Макс не сравнится с тобой.

– Но ты же все-таки вышла за него замуж.

– Я оформляю развод. Он съезжает. Все кончено.

– Так внезапно.

– Вообще-то нет. Надо было сделать это раньше. В любом случае он нашел твои письма.

– И поэтому уходит от тебя?

– Он угрожает разоблачением, если я не останусь с ним.

– Что? – удивилась Селия.

– Я ухожу от него. И пусть, черт возьми, делает, что хочет. Потому что мне пятьдесят, и у меня уже нет сил контролировать все, что говорят и пишут. Те роли, которые мне предлагают, полное дерьмо. У меня на полке «Оскар». У меня чудесная дочь. У меня есть Гарри. И имя, которое знает весь мир. Мои фильмы забудут не скоро. Чего еще мне желать? Чтобы в мою честь отлили золотую статую?

Селия рассмеялась.

– Она у тебя есть – «Оскар».

Я тоже рассмеялась.

– Вот именно! В точку. Ну вот, значит, и это есть. А дальше нет ничего. Подниматься некуда, вершин не осталось. Всю жизнь я только и делала, что пряталась, чтобы никто не столкнул меня с горы. И знаешь что? Я больше не стану прятаться, как бы кто-то ни старался меня достать. У меня контракт с «Фокс» на съемки в еще одном, последнем, фильме. Сыграю – и все, конец.

– Ты же это не всерьез, правда?

– Я не шучу. И еще одно. Я потеряла тебя и больше не хочу никого терять.

– Дело не в карьере, твоей и моей, – сказала Селия. – Последствия непредсказуемы. Что, если у тебя заберут Коннор?

– Из-за того, что я люблю женщину?

– Из-за того, что оба ее родителя квиры.