Именно эти события к лету 1477 года окончательно убедили Эдуарда IV в том, что Кларенса опасно оставлять на свободе. Первым сигналом недовольства короля было то, что Эдуард категорически запретил Кларенсу жениться во второй раз. Король «чинил всевозможные препятствия на пути» потенциального союза брата и с Марией Бургундской (единственной наследницей Карла Смелого после смерти герцога Бургундского в 1477 году), и с Маргаритой Стюарт, сестрой короля Шотландии Якова III[388]. Именно в этот момент между братьями начала разгораться неприязнь, которую, по словам хрониста, подогревали «льстецы, снующие туда-сюда, от одной стороны к другой, передававшие туда и обратно слова, сказанные каждым из братьев, даже если они разговаривали тайно за закрытыми дверями»[389].

Когда в январе 1478 года в Расписанной палате собрался парламент, всем было ясно, что время герцога вышло. Всю осень накануне заседания окружение короля (в основном его родня из семьи Вудвилл) выстраивало вокруг Кларенса обвинение, речь в котором шла отнюдь не только о злоупотреблении правосудием, нарушении судебного процесса и пренебрежении здравым смыслом после смерти жены. Все предыдущие проступки герцога и его омерзительные преступления теперь были собраны вместе и стали орудием уничтожения Кларенса. Собравшийся парламент состоял по большей части из вассалов, слуг и приближенных короля и королевы. В течение следующих нескольких месяцев на заседаниях в Вестминстерском аббатстве разворачивалась беспощадная политическая драма, в ходе которой Эдуард IV сам, не опираясь на советников, вел дело против брата. «Ни один человек не обмолвился с герцогом ни словом, кроме короля», — писал хронист. Он также отметил, что Кларенсу отказали в праве иметь адвоката: «Никто не отвечал на вопросы короля, кроме самого герцога». Вызвали свидетелей, но очевидцам процесса все они показались королевскими доносчиками. С самого начала было ясно, что Кларенс обречен. Тем временем за стенами Вестминстера король планировал целую череду роскошных празднеств и шествий в честь брака своего второго сына, четырехлетнего Ричарда, герцога Йоркского, и шестилетней Анны Моубрей, единственной наследницы герцога Норфолка.

Большое королевское семейство во главе с Вудвиллами и парой знатных супругов пировало и веселилось в то время, как в парламентской зале, где царило страшное напряжение, король планомерно расправлялся с Кларенсом.

В конце концов в начале февраля 1478 года произошло неизбежное: судебное разбирательство завершилось, и Генри Стаффорд, герцог Бекингем, свояк короля, женатый на Екатерине Вудвилл, огласил приговор в парламенте. Кларенс был осужден за измену и признан виновным в невероятном количестве преступлений, которые позже были перечислены в парламентском билле об опале. Он якобы участвовал в «заговоре против [короля], королевы, их сына и наследника и многих представителей знати королевства». Несмотря на то что Эдуард «всегда любил и щедро награждал его», он «в прошлом горько оскорбил короля, став причиной его изгнания из королевства и заставив парламент лишить его и его наследников права на корону. Все это король простил ему, но герцог продолжил плести заговоры против него, добиваясь его гибели и используя силы как внутренние, так и внешние». За этим следовал перечень конкретных преступлений:

«[Герцог] стремился обратить подданных [Эдуарда] против него, утверждая, что Томас Бюрде был несправедливо казнен и что король прибегнул к колдовству. Он также утверждал, что король — незаконнорожденный и не может править, и заставлял людей приносить ему клятву верности, не отказываясь от клятвы, данной королю. Он обвинил короля в том, что тот лишил его средств к существованию и намеревался покончить с ним. Он хранил заверенную большой печатью копию соглашения между ним и королевой Маргаритой о том, что он получит корону, если линия Генриха VI прервется. Он намеревался пойти с войной на короля в Англии, и его солдаты должны были быть готовы выступить через час после приказа. Таким образом, герцог доказал, что он неисправим и его прощение стало бы угрозой для всеобщего блага, которое король обязан поддерживать»[390].

В билле об опале значилось, что герцога обвиняли в государственной измене. Документ был подписан лично Эдуардом.

Несколько дней король колебался, должен ли его брат понести наказание, соответствовавшее заявленным преступлениям. Но после того как Палата общин пожаловалась на эту задержку, 18 февраля Джордж, герцог Кларенс, был казнен в Тауэре. Установить, как именно он окончил жизнь, так и не удалось, но, согласно давней традиции, его должны были головой вниз опустить в бочонок с мальвазией и утопить[391]. Позже его останки захоронили в аббатстве Тьюксбери. Вот такой печальный конец постиг этого пустого и неблагодарного человека, который для многих был вечной помехой и стал жертвой собственной опрометчивости. Эдуард раскаивался в смерти брата и много средств вложил в то, чтобы поправить его финансовое положение и состояние, но после казни Кларенса власть Эдуарда оказалась в куда большей безопасности. К 1479 году почти все, что могло угрожать дому Йорков и внутри страны, и за ее пределами, было уничтожено. Оставался лишь один человек, который мог представлять хоть какую-то опасность для английской короны. Далеко за морем жил Генрих Тюдор, а вместе с ним все еще тлел тусклый огонек ланкастерского сопротивления. Но в 1478 году он едва ли мог быть угрозой для Эдуарда IV, короля, которому в полной мере удалось продемонстрировать сказанное когда-то апостолом Павлом римлянам: «А противящиеся сами навлекут на себя осуждение»[392].

Единственный живой росток

В середине сентября 1471 года судно Джаспера и Генриха Тюдоров прибило к западному побережью Бретани в районе маленького рыбацкого порта Ле-Конке. Позади было опасное плавание и бушующие штормы, но ветер был милостив к ним и направил их барк к землям герцога Бретани Франциска II. Франциск был мудрым политиком и радушным хозяином. Когда Джаспер и Генрих оказались у него при дворе, он обращался с ними «очень великодушно для пленников», каковыми они теперь были[393]. Тюдоры будут пользоваться милостью герцога больше десяти лет.

Пока Эдуард возрождал Англию, беглецы Джаспер и Генрих жили за морем в почете и уважении. Резиденция герцога находилась в Шато де л'Эрмин в Ване, огромном, хорошо укрепленном дворце с великолепными конюшнями, теннисными кортами и собственным монетным двором. С покорившимися власти Франциска Тюдорами обращались с «честью, любезностью и благосклонностью» и развлекали их так, будто «они были братьями [герцога]». Франциск обещал, что они вольны «переезжать, куда им вздумается, не подвергаясь опасности». Но это было заведомой ложью. В октябре 1472 года из Вана Тюдоров перевезли под надзор Жана дю Кёльнека, адмирала Бретани, который поселил их в небольшом, окруженном рвом замке Сусиньо, расположенном на полуострове между океаном и заливом Морбиан. Затем, когда появились опасения, что Сусиньо слишком уязвим для нападения с моря и Тюдоров могут похитить, их перевезли в Нант. Там им суждено было стать