В 1470-е годы Эдуард был занят тем, что пытался усмирить и королевство, и родного брата, но всегда помнил о том, что, как бы ему ни хотелось, он не мог дотянуться до единственных уцелевших Ланкастеров. По словам итальянского историка Полидора Вергилия, Генрих был «единственным живым ростком одной крови с Генрихом VI», и король Англии неоднократно пытался добиться его возвращения из Бретани «дарами, обещаниями и молитвами»[394].

За опеку над Генрихом с ним соперничал Людовик XI. Король Франции резонно полагал, что, окажись Тюдоры в его распоряжении, он сможет оказывать давление на английского монарха. В 1474 году Людовик попытался заполучить Джаспера и Генриха и для этого отправил в Бретань своего посла Гийома Компэна. Тот должен был убедить герцога в том, что, поскольку Джаспер состоял на службе у французского короля (и был родственником Людовика), он и его племянник должны быть освобождены и переданы Франции. Франциск отказал послу, в свою очередь решив использовать Тюдоров как инструмент давления на Францию. Но он дал согласие на переезд Джаспера и Генриха из Нанта. В начале 1474 года Джаспера перевезли в замок Жослен в двадцати пяти милях от Вана, а Генрих оказался под присмотром маршала Бретани Жана де Рьё в недавно построенном и усиленно охраняемом замке Ларгоэ. Он снова был взаперти в роскошных покоях, которые находились на шестом этаже огромной семиэтажной восьмиугольной башни д'Элвен[395]. У семнадцатилетнего Генриха Тюдора было все, что нужно для жизни, но уехать он никуда не мог.

В июне 1475 года Эдуард IV с большой армией вторгся во Францию. Для того чтобы собрать средства на эту кампанию, пришлось повысить налоги, как при Генрихе V. В соответствии с проверенной временем традицией Эдуард провозгласил себя королем Франции и герцогом Нормандии и Гаскони, тем самым озвучив притязания всех своих предков-Плантагенетов со времен Генриха II и Ричарда Львиное Сердце. С флотом из пятисот арендованных голландских судов он высадился в Кале с пятью сотнями конных рыцарей, пятнадцатью тысячами лучников, «не считая великого множества пеших солдат». Даже учитывая возможные преувеличения в оценке численности английской армии, современнику из окружения французского короля она показалась «самой многочисленной и дисциплинированной, лучше всего экипированной и вооруженной, чем силы какого-либо правителя или народа, которые когда-либо вторгались во Францию»[396]. Тем не менее действия Эдуарда не встретили поддержки Бургундии или Бретани. После нескольких мелких и ни к чему не приведших стычек 29 августа кампания завершилась встречей Людовика XI и Эдуарда на мосту через реку Сомма в городе Пикиньи, где они собирались обсудить условия соглашения. Эдуард вытянул из Людовика семилетнее перемирие и солидную компенсацию. В отличие от масштабных кампаний Столетней войны, которым Эдуард хотел подражать, вторжение 1475 года походило скорее на мелкую провинциальную вылазку и отличалось лишь тем, что король умудрился собрать с подданных огромную сумму налогов, но так и не начал войну, для которой они предназначались. После соглашения в Пикиньи положение Тюдоров серьезно осложнилось, так как по одному из условий Людовик обещал не нападать на Бретань. Эдуард ожидал, что герцог Франциск будет очень ему благодарен, и, дав понять, что с ним будут хорошо обращаться, возобновил попытки выманить Генриха Тюдора из Бретани и привлечь его к ответственности в Англии. И Эдуарду это почти удалось. Через год просьбы короля утомили герцога, и он согласился вернуть своих подопечных на родину.

В ноябре 1476 года английские суда, готовые вернуть в Англию блудного Тюдора, покачивались на волнах у бретонского побережья. Но когда Генриха привезли в порт Сен-Мало, он, «зная, что его везут на смерть, повредился рассудком и был охвачен лихорадкой»[397]. Эта болезнь могла быть притворной, реальной или психосоматической, но она спасла ему жизнь. Генрих укрылся в убежище при одной из церквей Сен-Мало, чтобы поправиться, и пока он был там, герцог Франциск передумал. Он послал за Генрихом гонцов, призывая его вернуться в Шато дэ л'Эрмин. Джаспер также прибыл туда из замка Жослин. Таким образом Тюдорам удалось избежать возвращения в Англию, а король понял, что, для того чтобы навсегда расправиться с теми, кто представлял для него угрозу, придется сменить тактику.

Маргарет Бофорт, оставшаяся в Англии мать Генриха Тюдора, после возвращения йоркистов к власти решила пойти по пути примирения. Небольшого роста, она производила на окружающих впечатление внутренней силой и упорством. Маргарита была прекрасно образованной и практичной деловой женщиной и неустанно заботилась о том, чтобы в меру своих сил защитить наследство сына и обеспечить его будущее. Когда чумной зимой 1457 года Генрих появился на свет в замке Пембрук, ей было всего тринадцать лет, и роды прошли для нее крайне тяжело. Тем не менее после смерти первого мужа Эдмунда Тюдора она выходила замуж еще дважды. В 1461 году она вышла за Генри Стаффорда, второго сына Хамфри Стаффорда, покойного герцога Бекингема. После свадьбы ей пришлось расстаться с четырехлетним сыном, но она навещала мальчика, который провел детство в замке Раглан. После освобождения Генриха IV из Тауэра мать и сын смогли ненадолго воссоединиться, и Маргарита вместе с маленьким Генрихом Тюдором отправилась вверх по Темзе в Вестминстер, чтобы встретиться с королем. (По словам Полидора Вергилия, постаревший монарх взглянул на мальчика и со свойственным ему простосердечием заметил: «Это воистину тот, кому и мы, и наши противники должны уступить и передать власть». Этим загадочным словам Маргарита позже придавала большое значение[398].) Но стоило Эдуарду IV вернуться к власти, обстоятельства вновь разлучили мать и сына. Двоюродного брата Маргариты, Эдмунда, герцога Сомерсета, после битвы при Тьюксбери выволокли из священного убежища и обезглавили, другой ее двоюродный брат, Джон, маркиз Дорсет, погиб на поле боя. Джаспер и Генрих сбежали на континент. Последний раз Маргарита видела Генриха 11 ноября 1470 года, но, сколько бы ни длилась их разлука, не прекращала заботиться о его наследстве, которое заключалось в значительных земельных владениях и доходах на юге Англии и в центральных графствах. Все, что могла, она передавала своему единственному сыну, жившему в изгнании.

Муж Маргариты, Стаффорд, умер 4 октября 1471 года. До этого его полгода мучали приступы болезни и слабость, вызванные ранами, которые он получил в битве при Барнете. Движимая инстинктом самосохранения, Маргарита решила не соблюдать год траура, как это предписывали вдовам общественные нормы. Есть все основания полагать, что у них со Стаффордом действительно были нежные отношения, но не успели его похоронить, как Маргарита уже начала переговоры о новом браке с другим бароном. Ее избранником стал Томас, 2-й барон Стэнли, северный магнат, владевший обширными территориями и пользовавшийся большой властью на северо-западе, а самое главное, имевший отличные связи с йоркистским двором. Когда Эдуард переустроил королевский двор на новый роскошный манер, он назначил Стэнли управляющим. Это был самый престижный пост