Братом стал ты для нас по крови

здесь, под этой веселою крышей.

Мы, как адрес, в блокноты свои

инвентарный твой номер запишем…

Он бессильно опустился на стул и заглянул в пустой стакан. Все молчали.

Опять скрипнула дверь. Бумажка упала, и снова с запахом известки, сырых стен и струганых досок ворвался в комнату запах летнего утра, напоминавший об отпуске, о лесах, в которых лежать с запрокинутыми руками, и еще об осени, которая подведет грустную черту в их жизни, и за этой чертой все станет воспоминанием: лето, областная больница, и ночной пир, и стихи Карпухина, и эта белокурая девушка Алла, такая неожиданная и нужная в нашей комнате.

Впрочем, все шло своим чередом,

и оставалось пожалеть, что она

до сих пор не набралась храбрости

и не разбила миф о своем

семейном благополучии

Домики на улице стояли мелкие, еще в дворянские времена обшитые тесом. Под водосточными трубами плескались переполненные ведра: хозяйки собирали дождевую воду. Тротуары вспыхивали под фонарями неожиданными лужами.

Тоня осторожно пробиралась по камням, а у фонарей оглядывала туфли. До начала оставалось минут пять. Свернув на Пионерскую и еще не перейдя на ту сторону, где находилось кафе, она увидела, как две девушки в легких платьях бегом добежали до подъезда. У входа на брошенной тряпке они станцевали чарльстон — это то же самое, что вытереть ноги, только веселее.

Настроение плохое. Она пошла на встречу с футболистами, потому что нужно по работе. Сегодня Устинов вызвал ее к себе и сухо обязал явиться в молодежное кафе, где будут спортсмены, руководители обществ, известные болельщики, а также вся редакция — устроительница этой встречи.

Несколько дней назад Тоня заметила, что Устинов стал с ней сух и официален. И другие сотрудники как-то к ней переменились. Пожалуй, больше всего женщины. Они прекращали разговор, когда она входила, прятали лица или, наоборот, смотрели на нее с любопытством, как на новенькую. Вера ее явно сторонилась. За рассказом Леонида Чистякова она так и не зашла.

В вестибюле Тоня отдала гардеробщице зонтик и плащ. Народу в зале оказалось много, Тоня даже растерялась. Кое-кто не верил в необходимость такого широкого разговора о спорте. Скептики предупреждали, что встреча может сорваться.

Она заметила Веру. Та сидела за столиком в компании двух сотрудников редакции. Один из них, увидев Тоню, махнул ей рукой. Она села рядом с Верой, девушка подняла на нее прищуренные глаза. А мужчины горячо обсуждали причины неудач нашей футбольной команды.

Когда Устинов открыл вечер, эти двое пересели за другой столик, поближе к спортсменам. На мгновение ослепила вспышка: фотограф снимал выступавшего тренера команды. Вера даже не посмотрела туда. Всегда обходительная, боявшаяся обидеть невниманием, сейчас она подавленно молчала и выглядела сникшей и равнодушной.

— Верочка, что с тобой?

Девушка только ниже опустила голову, теребила пальцами бумажную салфетку.

Тренер рассказывал о матчевых встречах команды. В Липецке наши проиграли. В Ростове «Спартаку» удалось свести вничью. В Армавире — снова непредвиденный проигрыш.

— Мы и не могли не проиграть, — говорил тренер, — хотя местная команда слабей нашей по технике. У нас, как видно, слабо поставлена политико-воспитательная работа. Только этим можно объяснить факт безобразной пьянки…

— Леня Чистяков попал в аварию, едва не погиб…

Тоня вздрогнула.

— …и это не первый случай. В прошлый раз мы исключили из команды защитника Пронягина. Пронягин допустил нарушение дисциплины. Во время сборов, когда вся команда находилась в гостинице стадиона, он ночевал у себя дома, и кто знает…

Официантка с подносом бесшумно обходила столики. Вера кивком поблагодарила ее, взяла чашку с кофе и по-детски всхлипнула. Тоня боялась разреветься вместе с ней и стала торопливо отхлебывать кофе. Краем уха она слышала, как тренер заверил присутствующих, что коллектив у них в целом здоровый и работоспособный. Кто-то из редакции спросил под одобрительный гул собравшихся, правильно ли сводить вопрос к эпизодическим нарушениям дисциплины. Чем же объяснить, что команда Пензы на нашем поле продемонстрировала превосходство в быстроте и тактике?

Тоня наклонилась к девушке.

У Веры в глазах удивление. Мир до недавнею времени был для нее простым, серьезным и мудрым, как школьный учитель: задай вопрос — ответит.

— Шофер был пьяный… А Леня ударился обо что-то лицом. Потерял много крови, а в самолете опять кровотечение… Врач говорит, что никакой опасности, но я видела… Он такой бледный, все лицо перевязано…

Сначала Вера хотела рассказать о том докторе, который в воздухе переливал Лёне свою кровь, но почему-то подумала, что журналист такие вещи может выслушивать с профессиональным вниманием, а Вере такое внимание сейчас противно. Сердобольность с карандашом в руке…

Воспользовавшись тем, что тренер закончил свое выступление, Тоня взяла Веру за руку, и они вышли в другой зал, где у открытых окон курили мужчины. Она попросила Веру рассказать подробнее, но в деталях опять мало что поняла: рассказывала девушка сбивчиво, прерывала себя нареканиями в адрес автоинспекции и районной больницы, не оказавшей человеку помощь на месте.

Тоня стояла и думала о Чистякове и о Вере, о их любви, которая начиналась с трудностей, и о том, что какой-то равнодушный человек догадался применить к любви методы статистики, и получилась ерунда — браки в большинстве несчастные, а любовь, в среднем, приносит одни страдания.

— В этом году много дождей, — перебила себя Вера, глядя на блестящие, освещенные из окон деревья.

Из зала доносился голос капитана команды. Мужчины курили, недоуменно пожимали плечами, когда капитан начинал уверять, что во втором круге складываются более благоприятные условия для команды, так как игры с сильными коллективами будут проводиться на нашем поле.

Болельщики не верят в комплекс мелочей, влияющих на успех или неудачу. Большинству кажется, что корень зла кроется в другом, о чем деликатно молчат: в достоинствах тренера, например, или в спортивной одаренности отдельных игроков.

Похоже, именно об этом молчаливо говорили мужчины из редакции, покуривающие у окна.

— Антонина Валерьяновна, — тихо обратилась Вера, — а вы знаете, почему Павел Борисович не пригласил вас на новоселье? Ведь… даже меня пригласил.

Странно, и Тоня думала об этом же. Дело, конечно, не в новоселье. Впрочем, все шло своим чередом, и оставалось пожалеть, что она до сих пор не набралась храбрости и не разбила миф о своем семейном благополучии.

— Знаю, Верочка…

— Как же так, Антонина Валерьяновна? Конечно, это ваше дело — жить с мужем или не жить, но ведь вы же хотели, чтобы люди думали, что