Он остановился у строительной площадки на Тридцать девятой улице, пропуская выезжающий задом самосвал с мусором, чей надоедливый гудок подействовал ему на нервы.

«…Тридцать девятая улица — это была „передовая“, штаб-квартира „Крыс“. Самое страшное место в городе. Дедушка Ледбеттер говорил, что было время, когда полиция не смела нос сунуть западнее Восьмой авеню. В этом районе царили свои законы. Дедушка хранил ботинок с ободранным каблуком — следом шальной пули. Он еще мальчишкой случайно попал под перекрестный огонь на „передовой“ — по крайней мере, дедушка так нам говорил. Если честно, я ему никогда особо не верила. Впрочем, вероятно, дедушка говорил правду, потому что этот старый башмак он бережно хранил до самой своей смерти.»

На строительной площадке послышались два пронзительных свистка.

Услышав эти звуки, зеваки устремились к дыркам, грубо проделанным в фанерном ограждении, установленном вдоль тротуара. Поколебавшись, Пеллэм тоже прильнул глазом к одному из отверстий. Мощный взрыв. У Пеллэма под ногами содрогнулась земля: заряд динамита превратил в щебень еще пятьдесят тонн скальных пород.

У Пеллэма из головы не выходили слова Этти, повторяющиеся в бесконечном цикле.

«Здесь всегда кипела стройка. Одно время у папы была интересная работа. Он называл себя „могильщиком строительного мусора“. Папа работал в бригаде, которая перевозила обломки старых снесенных зданий в Бруклин. Там в воды Ист-Ривера были сброшены сотни разрушенных домов. Эти обломки образовали искусственную отмель, которую очень полюбила рыба. Папа всегда возвращался с работы с пеламидой или камбалой, которых нам хватало на несколько дней. С тех пор я на рыбу смотреть не могу.»

Три пронзительных свистка. Судя по всему, сигнал отбоя, поданный подрывниками. Появились рабочие в касках; вперед выехал бульдозер. Пеллэм отошел от забора, но тут что-то привлекло его внимание, и он присмотрелся еще к одному рекламному плакату строительной компании.

Пеллэм застыл как вкопанный, испытав потрясение, затмившее шок от неожиданно прогремевшего взрыва. Он еще раз внимательно перечитал плакат, чтобы убедиться наверняка. Затем медленно пошел дальше. Однако к тому моменту, как Пеллэм достиг угла, он уже несмотря на августовскую жару бежал со всех ног.

— Это стройплощадка.

— Вы о чем? — спросил Бейли.

— Фонд Святого Августина. Я запомнил адрес — дом номер пятьсот по Тридцать девятой западной улице. Как раз напротив церкви. Но только на этом месте сейчас лишь яма в земле.

Из-за пожара, уничтожившего кабинет, они сидели в спальне Бейли, куда на время переместилась контора. На самом деле, особой разницы Пеллэм не заметил; самое существенное отличие заключалось в том, что холодильник, в котором охлаждалось вино, стоял рядом не с письменным столом, а с кроватью. Кроме того, кондиционер в спальне был чуть получше, чем в конторе; если и не прохладный, то хоть какой-то воздух из него все же дул. В воздухе стоял невыносимый запах гари, однако Бейли, похоже, не обращал на это никакого внимания.

— Быть может, фонд перебрался на новое место, — предположил Бейли.

— Дальше еще лучше, — продолжал Пеллэм. — Я справился в канцелярии церкви. Там никто даже не слышал ни о каком фонде Святого Августина.

Он подошел к грязному окну. На стекло на мгновение упала тень от крана, который установил массивную скульптуру на открытой площадке перед Башней Маккенны.

Скульптура, завернутая в плотную бумагу, имела форму большой рыбины. Кран разворачивался очень медленно, и Пеллэм предположил, что кусок камня или бронзы весит много тонн. Повсюду суетились рабочие, убиравшие мусор и натягивающие транспаранты и плакаты к предстоящей церемонии открытия небоскреба.

— Но фонд Святого Августина есть, — упрямо произнес Бейли. Порывшись в документах, набросанных на кровати, он нашел папку с обгорелыми ксерокопиями документов, украшенных печатью генеральной прокуратуры штата. — Он зарегистрирован как некоммерческая организация. Он существует. В состав его попечительского совета входит восемь человек.

Пеллэм взял список. Все перечисленные в нем люди жили поблизости. Пеллэм ткнул в одну фамилию. Некий Джеймс Кемпер, живущий в доме на Тридцать седьмой улице. В соседнем квартале.

— Предлагаю послушать, что он нам скажет, — сказал Бейли, снимая трубку телефона.

— Предлагаю лучше нанести неожиданный визит.

Однако ничего неожиданного не получилось, по крайней мере, для Пеллэма. На пустыре, где якобы проживал мистер Кемпер, строительные работы должны были начаться лишь через два месяца.

— Все эти фамилии вымышлены, — пробормотал Бейли, когда они вернулись к нему домой.

— Когда вы звонили директору фонда, тому священнику, кто вам ответил?

— Я оставил сообщение на автоответчике.

— Как узнать, кто стоит за фондом? — спросил Пеллэм. — Не выдавая себя?

По кинобизнесу он знал, как сложно порой разобраться в запутанных корпоративных делах.

— Поскольку фонд является некоммерческой организацией, проследить это будет гораздо сложнее, чем если бы он вел деятельность в соответствии с законом о деловых корпорациях.

Сидя в спальне Бейли, Пеллэм случайно взглянул на еще один обгоревший документ, лежавший рядом с папкой бумаг фонда. Это была копия отчета почерковеда, сравнившего почерк на страховом договоре с почерком Этти.

Во время последнего свидания с Этти Пеллэм спросил у нее, не писала ли она кому-нибудь в последнее время, опасаясь, что именно так злоумышленник мог завладеть образцом ее почерка. Но тогда ни он сам, ни Этти не вспомнили про том, что она подписала обращение Маккенны с просьбой разрешить превысить установленное ограничение на высотность строящегося небоскреба.

— Это Маккенна, — объявил Пеллэм. Увидев выражение лица Бейли, он поднял руку. — Знаю, вы никак не можете поверить в то, что такой крупный подрядчик способен спалить жилое здание. И Маккенна действительно не пошел бы на это лишь ради страховки. Но сейчас от этого здания зависел тоннель до станции «Пенн», и, следовательно, судьба его Башни. И Ньютон Кларк, и жена Маккенны единогласно сошлись в том, что он попал в безвыходное положение.

— Но… — Бейли устало развел руками. — Какое вам до этого дело? Даже если Маккенна действительно стоит за фондом Святого Августина, Этти созналась в поджоге.

— С этим не будет никаких трудностей, — успокоил его Пеллэм. — Я лично со всем разберусь.

— Но…

— Я разберусь с этим. Главная проблема в том, как нам доказать связь Маккенны с фондом Святого Августина.

Бейли нахмурился.

— Опытные подрядчики умеют просто гениально маскировать подобные вещи. А Маккенна лучший из лучших. Нам придется проверять офшорные корпорации, доверенности и поручительства… На это уйдет время.

— Как долго?