– Я расспросил человека за стойкой, помахал ассигнациями перед швейцарами – и даже при всем этом они положительно ничего не помнят! Не знаю, связан ли он с Дуакронами, но маг, останавливавшийся здесь, вырезал из памяти обслуги целые куски. Никто не помнит его внешность, время его появления… и это была очень сильная магия. Попытайся мы восстановить эти сведения колдовским образом, мы получим скорее безумцев! – восхищенно рассказывал месье Надаш. – Имена в клиентской книге, разумеется, подставные, но это и не важно. Я купил возможность заглянуть туда. И что я увидел?..

– Что же? – почти злобно поддакнул Кавиз.

– Поддельные надписи сделаны левой рукой. И такая манера вполне обыденна для человека, оставившего подпись в журнале.

– Вы полагаете? – недоверчиво прохрипел молодой следователь, имевший все основания полагать, что уверенный почерк левши не так просто распознать.

– Да, полагаю, – оскорбился Надаш. – Праворукий точно не писал бы с левым наклоном! А праведник не делал бы это быстро и украдкой. И не смазал бы подпись, испачкав костяшку мизинца. А с кожи невысохшая краска вновь отпечаталась на листе бумаги – еле заметно, но у старика была с собою лупа, чтобы разглядеть это! Теперь слушай внимательно: кто из знакомых тебе людей пользуется левой рукой с большим воодушевлением, чем правой? Называй первого, кто придет тебе в голову!

Месье Кавиз Брийер, держась за обожженное горло, будто за святыню Всеведущих, думал несколько секунд.

– Навскидку? – непонимающе прохрипел он. – Моя сестра… или, надо полагать… граф Ройем Исангар. – Молодому следователю уже однажды пришлось заметить сию особенность Советника Тайных дел.

Мысленные схемы Кавиза соединились между собой тонкой ниточкой.

Тот самый Ройем Исангар, который дал им наводку на «Бержерон»…

– Разумеется, почерк следует тщательным образом проверить, – заявил Лангерье, – но это уже весьма интересная находка. Она ставит нас перед справедливым вопросом…

– А был ли среди сообщников в отеле третий?

– Именно! – Надаш от греха подальше подвинул от себя чернильницу, которую перед этим едва не уронил со стола. – Ройем Исангар уводил нас от ответа, и надо быть дураками, чтобы не понять этого! Он желает, чтобы мы тратили время, ища трех подельников, колесивших по Этидо в ночь преступления. Он явно хочет прийти к ответу первым! Либо…

– Сам причастен к преступлению? – Голос Кавиза Брийера пробился сквозь обожженную слизистую, заставив ее вновь заняться неприятной дрожью. – Он бы никогда не стал вести нас по правильному следу!

– Я все равно рано или поздно прошерстил бы все отели Этидо и нашел магический след в другом! То было бы прямой наводкой на причастность давшего неверные показания графа к делу!

– Но что до почерка? Что, если тот действительно принадлежит руке Исангара?

– Если и так, Ройем должен был специально для клиентской книги изменить его стиль. Иначе он глуп как сивый мерин, а в это я уж точно не поверю!

– Соглашусь, пожалуй. Ох, как не нравится мне этот тип! – с усилием проговорил молодой детектив. – Недоверие заставило проверить о нем некоторые факты…

– Не тяни, – тут же рявкнул Лангерье.

– И я твердо заявляю: никто из нас не может быть уверен в том, что его помощница Флави Гертин, вообще говоря… существует. Я полагаю, что это одно из обличий его… приближенного чародея. Я лично проверял реестры магов разных лет. В новом я, как ни искал, не нашел имени Вольнира Эостры. Возможно, Ройем… гхм… «выписал» его себе.

Старик презрительно хмыкнул:

– Может, этот маг просто погиб? Ты думаешь, что Исангар умен, но как же тогда он мог совершить такую оплошность?

– Он и не совершал, – пожал плечами Брийер. – Даже его отец, если быть точнее. Вольнир Эостра числится в списках чародеев, умерших в декабре 880 года, когда многим стоило жизни отражение повстанческих отрядов Орсе Вижье. Я успел спросить парочку воевавших рядом с ним магов, и двое из них утверждают, что по крайней мере не видели его трупа. И в то же время у графа Исангара, еще молодого юнца, появляется неизвестно откуда взявшаяся помощница…

– И магией какого толка владел этот Вольнир Эостра?

– Он был… – Кавиз Брийер откашлялся, прежде чем договорить. – Элементалистом.

Старик в возбуждении вскочил с места.

– Так чего же ты ждешь, олух?! В Одельтере неспроста вдруг участились преступления, в которых фигурировало возгорание?!

– Эостра это или нет, но мы имеем дело с элементалистом – или группой оных, – рассуждая, месье Брийер делал пометки на новом развороте отобранной у Надаша записной книги. – В Собердане нашли сгоревшего в постели мальчика… у которого прежде наблюдались серьезные расстройства рассудка. Как в той или иной степени и у всех жертв, о которых мы знаем.

– Но это явно не единственная связь между жертвами, – сказал под руку Надаш.

Кавиз Брийер тем временем привел к общему знаменателю то, что он знал.

Итак, первого ноября в гостинице «Бержерон», как говорили, остановились три подозрительных человека: двое мужчин и женщина, лиц которых персонал гостиницы, разумеется, не помнит. Один из людей, возможно, и не существовал вовсе и был приписан фальшивым почерком левой руки позже – или в день преступления, причем рука эта предположительно принадлежала графу Исангару.

Жертвы были найдены сгоревшими: две Ядовитые женщины и одна одельтерка – возможно, случайный свидетель. Опрос слуг и потенциальных свидетелей ничего не дал, улик найдено не было – за исключением того, что в ночь преступления видели отбывающий от съемного дома Шайесс экипаж, а в комнате, где нашли жертв, было найдено присутствие «гнилостной» магии.

Преступник, очевидно, знал, где находится чета Шайесс, а значит, имел доступ или к ней самой, или к ведомству, занимавшемуся размещением гостей. Последним занимались под началом Советника по внешним связям Гийома Дюпюи. Но тот был слишком верен императору.

– Предположим, что все убийства связаны. Что мы имеем? Преступник всякий раз использует огонь, все жертвы слабы рассудком. Он убивает по одному, – продолжил Брийер. – Отсюда вывод: нас он не боится, а значит, ОН невероятно силен. Кажется, мы не замечаем бревно в собственном глазу…

Молодой следователь, у которого от схем голова пошла кругом, захлопнул свою записную книжку. Лангерье Надаш сопроводил его действие укорительным взглядом.

– Но даже если это Эостра, вину его еще следует доказать, – покачал головой старик. – Это куда более важная задача. Ройем Исангар знает, что у нас почти нет улик, а значит, ему, если он и причастен, ничего не угрожает.

– Это не может быть Эостра… Все не может оказаться так просто… – плаксивым тоном заключил Кавиз.

– Разумеется, нас ждет еще много сюрпризов, – месье Надаш теперь беспокойно ходил по комнате. – Взять хотя бы то, что острова Тари Ашш отмалчиваются, а Ядовитые слуги повесились в собственных камерах! Об их непричастности не может быть и речи! Боюсь, у обеих сторон есть свои секреты. И начать узнавать их надо с семьи Шайесс.