— Если мой костюм вам не по вкусу, — протянул он, — мы можемотправиться в мою скромную хижину, и вы сами решите, какая одежда вам большенравится.

Уитни от неожиданности вскинулась. Ее первым порывом былоязвительно ответить, что ее ни в малейшей степени не интересует, во что он.одет, но вместо этого она удивила их обоих, застенчиво признавшись:

— Мне показалось, что вы великолепно выглядите.

Она успела заметить выражение испуганного изумления в еговзгляде, прежде чем он подобрал поводья и пустил резвых серых коней рысью.

Деревья мелькали по обеим сторонам проселочной дороги, ветвинависали над головами, словно руки партнеров в сельском танце, образуя арки,под которыми проезжала коляска. Листья падали, кружась в медленном вальсе, иУитни протянула руку, лениво пытаясь поймать ярко-желтый осенний подарок.

Когда Клейтон направил коней по восточной развилке, Уитнивыпрямилась.

— Куда мы едем? — испуганно глядя на него, спросила она.

— Сначала в городок.

— Я… я не хочу встретить никого из соседей, — решительнозапротестовала Уитни.

— Зато я хочу, — коротко бросил Клейтон. Снова откинувшисьна сиденье, Уитни в полном отчаянии прикрыла глаза. Их увидят вместе, и в этомунылом сонном городишке, где никогда ничего не происходит, начнется настоящаясуматоха. Она знала, что все, за исключением сидевшего рядом человека, ожидаютобъявления о предстоящей свадьбе ее и Пола. Ей становилось плохо лишь при мыслио том, что Пол, возвращаясь, проедет через городок и услышит явнопреувеличенную версию о сегодняшней прогулке.

Колеса экипажа прогрохотали по каменному мосту, а потом помощенным брусчаткой улочкам города между рядами разномастных здании с закрытымиставнями, в которых размещались несколько дешевых лавчонок и гостиница. КогдаКлейтон резко остановил лошадей перед аптекой, Уитни едва не завопила отзлости. Аптекарь! Подумать только, именно он, первый сплетник в городе!

Клейтон обошел коляску, чтобы помочь Уитни спуститься.

— Пожалуйста, не нужно, я предпочитаю подождать здесь, —пытаясь говорить как можно спокойнее, попросила она.

Голосом человека, отдающего приказ, облеченный, однако, ввежливую форму просьбы, Клейтон объявил:

— Я бы очень хотел, чтобы вы меня сопровождали. Именно этоттон обычно приводил Уитни в состояние неописуемого раздражения, и дружескаяатмосфера мгновенно рассеялась как дым.

— Сожалею, но, к несчастью, вынуждена отказать вам. Я шагутуда не сделаю.

Казалось, Клейтон не обратил внимания на ее протест. Онпротянул руки, сжал ее талию и, подняв, поставил на землю. Уитни не рискнулаоказать сопротивление или оттолкнуть его руки из страха спровоцироватьсовершенно нежелательную сцену. Они и без того уже, несомненно, привлекливсеобщее внимание.

— Собираетесь выставить нас на всеобщее обозрение? — ахнуладевушка, как только ее ноги коснулись булыжной мостовой.

— Да, — категорично отрезал он, — собираюсь. Уитни заметилацветущую румянцем пухлую физиономию мистера Олденберри, с любопытствомвзирающего на них из окна, и все надежды остаться незамеченной развеялись впрах.

В крохотной, тускло освещенной лавке прежде всего в носударяла странная смесь лекарственных запахов, в которой преобладал «аромат» нашатыря.Аптекарь рассыпался в почтительных приветствиях, но Уитни видела, как упорно онуставился на руку Клейтона, все еще сжимавшую ее локоть.

— Как поживает мистер Пол? — ехидно осведомился аптекарь.

— Насколько мне известно, он должен вернуться через пятьдней, — сообщила Уитни, гадая, что скажет этот кругленький человечек черезнеделю, если ей все-таки удастся осуществить свой пока еще неопределенный планпобега с Полом.

Клейтон попросил принести пузырек с нюхательными солями, иаптекарь вручил лекарство Уитни, но та, брезгливо поморщившись, отмахнулась.

— Это для мистера Уэстленда, мистер Олденберри, —торжественно объявила она. — Он, к сожалению, страдает меланхолией и головнымиболями.

Однако Клейтон воспринял подобное оскорбление своего мужскогодостоинства язвительной улыбкой, способной хоть кого вывести из себя.

— Боюсь, это правда, — хмыкнул он, властно обнимая Уитни заплечи и притягивая ее к себе в порыве дружеской симпатии. — И намереваюсьпродолжать «страдать».

Он тут же сморщился от боли, поскольку каблук Уитнибезжалостно вонзился ему в ногу, однако мужественно подмигнул аптекарю. ~~ —Поверьте, мои терзания позволяют добиться весьма немалого сочувственногопонимания со стороны моей очаровательной соседки.

— Какая чушь! — взорвалась Уитни. Клейтон заговорщическиулыбнулся аптекарю и восхищенно заметил:

— Она, оказывается, с характером, как по-вашему, мистерОлденберри?

Мистер Олденберри, раздувшись от собственной значимости,согласился, что характер у мисс Стоун всегда был нелегким и что он, подобномистеру Уэстленду, предпочитает женщин с огоньком.

Уитни, онемев, наблюдала, как Клейтон платит за нюхательныесоли, и все-таки уловила почти незаметное движение его руки, поставившейбутылочку обратно на прилавок. Окончательно убедившись, что Клейтону«понадобились» соли с единственной целью продемонстрировать каждому сплетникуна пятнадцать миль в округе, что он пользуется ее расположением, Уитни резкоразвернулась и вылетела из лавки. Клейтон догнал ее уже за порогом.

— Вы еще пожалеете об этом, — разъяренным шепотом пообещалаУитни.

— Сомневаюсь, — откликнулся он, провожая ее через улицу.

Элизабет Аштон и Маргарет Мерритон как раз в этот моментвыходили из магазинчика — последняя была нагружена пакетами, обернутыми белойбумагой и перевязанными бечевкой. Вежливость требовала остановиться иобменяться приветствиями. На этот раз Маргарет воздержалась от своихязвительных реплик в адрес Уитни. Казалось, она вообще не заметила всегдашнююжертву и, отвернувшись от Уитни, ослепительно улыбнулась Клейтону. Тот галантновзял у нее свертки, и они направились к экипажу Маргарет.

— Вы, случайно, не заметили, мистер Уэстленд, не оставила лия вчера в вашей коляске зонтик? — держа его под руку, спросила Маргарет так,чтобы ее услышали обе девушки.

Хладнокровное предательство Клейтона повергло Уитни всостояние шока. Девушка замерла, не в силах поверить своим ушам. Правда, самаона не считала себя обязанной выполнять условия брачного договора, но Клейтонпо собственной воле и официально связал себя с ней контрактом, в глазахобщества мало чем отличающимся от брачной церемонии. Да этот человек хужелюбого негодяя… он просто неразборчив в знакомствах и связях! И из всех женщин,с которыми его светлость может тайно встречаться, он выбрал не кого иного, какее злейшего врага! Боль и ярость бушевали в груди Уитни.