— Час был поздний, дверцы контейнеров уже были закрыты, поэтому я просто перебросила пакет через верхнюю раму, пропустила машину и уже собралась уходить, как услышала ворчание.

Сначала ворчание, а потом кряхтение словно кто-то сидел в одном из ящиков и пытался выбраться наружу. Проехала одна машина, а следом за ней и вторая, а Оля все стояла и слушала, а потом принялась открывать ставни, за которыми прятались мусорные контейнеры. Что ей двигало тогда? Она не знала.

— Наверное, я смотрелась странно — тетка в дорогущем пальто, подсвечивающая мусор дорогущим айфонном.

Однако, что-то вело ее. Она переполошила живность в одном контейнере, вновь услышала кряхтение, а потом полезла во второй и нашла его. Макар был завернут в какие-то тряпки, окровавленные и естественно грязные.

— Кто выкинул его, даже не обрезав пуповину. Наверное, подумал, что он не выживет так, но простынь…

Она задумалась, чтобы хоть как-то отвлечься от набежавших слез.

— Да это была она, спасла его от заражения, а мусор сверху от переохлаждения.

Ольга поджала губы, представляя сколько раз ему могло достаться чем-то тяжелым и навсегда сделать инвалидом. Программа Москвы по разделению мусора не работала. Совсем. В контейнеры для пластика, бумаги, стекла и бытовых отходов летело все, что не попадя — пакеты с очистками и советские телевизоры, старые стулья и стеклянные банки.

— Я принесла его к Сёмовым.

Чем здорово напугала их всех. Денис начал кричать что она совсем обезумела. Светка попрятала детей по комнатам и смотрела на нее так словно она убила кого-то. А где был Сёмов? Он перепугался и хлестал водку прямо с горла огромной бутылки. Ольга же вызывала скорую.

— Я много раз пожалела об этом, Тигран. Хотя, сейчас понимаю, что сама бы я вряд ли справилась с только что рожденным ребенком, пуповиной и…

Она повернулась к Макару, поймала его внимательный взгляд, на мгновение ужаснувшись тому, что он слышал все это, но успокоилась. Он самый родной в ее жизни человек, и он знает эту историю. Давно. Пусть и не помнит об этом.

— Это был такой вечер, который закончился под самое утро. Я была с Макаром везде, а потом осталась без него. Они забрали его у меня. Кем он был мне? Просто найденным ребенком. А я считала, что Бог услышал меня и послал его мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ольга вздохнула, пересев на койку, и, потянувшись, забрала Макара в крепкие объятия, покачала его из стороны в сторону, зарывшись в теплую шею.

— Почти четыре месяца я ходила за ним по кабинетам врачей, участкового, органов опеки и детского дома. А потом мне надоело.

Она принялась поправлять на сыне, сползшие штанишки.

— Ты видишь в людях плохое, а я видела хорошее и не верила, что алчность может идти впереди настоящего добра. Я попросила о помощи Ратникова, и он помог мне. Именно к нему я так спешила в тот день, когда мы столкнулись с тобой.

Это была первая часть истории. Она была простой. Но была и вторая часть, которая пугала Ольгу, заставляя до этих минут тащить слова клещами.

— Расскажи мне, что случилось с твоей женой, — попросила она, проглатывая едва не прорвавшееся рыдание. — Скажи, что с ней все в порядке и вы просто разошлись, а это…

Она кивнула на листок в его руках, больше для себя, чем для него, ведь он слушал ее, не глядя на нее и на ребенка.

— Это всего лишь ухищрения обезумевшей от горя старухи?

Тигран не отвечал ей. Он стоял, закрыв глаза, и покачивался в такт поезду.

— Мне нужно знать улицу.

Ольга сглотнула. Она просила не о том, а получила это.

— Бескудниковский бульвар, дом сорок восемь, корпус три.

— Ты уверена?

— Да! Там помнят меня, наверняка хранятся все бумаги и…

Тигран кивнул, поднял руку с бумагой и, смяв ее еще больше, выпрямился и подошел к ней. Когда он наклонился к ней, Ольга прижала к себе Макара так, что заболели плечи. Она решила, что, если он и заберет у нее ребенка, то вместе с руками, но Тигран поцеловал ее, взлохматил светлую макушку сына и наконец, как она и просила до этого, оставил их двоих.



* * *

Он вновь оставил ее одну, с еще не остывшим поцелуем на губах и ребенком на руках. Тигран исчез в неизвестном направлении, также, как появился в ее жизни когда-то.

— Ты позвонила кому-то?

Золотарев встретил их на вокзале (уже не такой помпезный, а более приземленный, чем в последнюю их встречу) и помог добраться до дома, наблюдая за тем, как Макар старается вести Вуки на поводке. Перрон давно опустел, а они все шли, да катили чемодан, обмениваясь новостями и давая ребенку размяться после долгой дороги.

— О чем ты?

— Через неделю после вашего отъезда позвонил некоторым своим знакомым, которые тряхнули всех, начиная от участковых и заканчивая начальником тюрьмы.

— И?

Золотарев, выглядящий, как ковбой на воскресной ярмарке, дернул плечом, а Оля все старалась понять в чем причина свершившейся с другом метаморфозы. Она бы никогда и ни за что не сказала чего-то подобного о мужчине, но он расцвел и как будто бы стал похож на глубоко женатого мужчину.

— Твоему Карпову отменили УДО, чтобы впредь он думал, как писать бывшим посадившим его в камеру женщинам о том, что он хочет посмотреть на них в полной темноте.

Шуточка была как раз в духе Артема — завуалированной и пошлой.

— Он такого не говорил, — хмыкнула Ольга в ответ на прозвучавшую хохму. — А если и так, то, чтобы он там разглядел?

— Оль, только не говори, что не понимаешь, как на самом деле смотрят в темноте?

Оля качала головой, сдерживая улыбку.

— Сомневаюсь, что он испытывает ко мне какую-либо симпатию после всего произошедшего.

— Ты стала занудой, — хохотнул Артем. — Я бы на его месте…

Ольга толкнула Артема в плечо, пытаясь остановить его, но Золотарев взял свою любимую ноту.

— Интересовался тобой после долгих месяцев пребывания в компании мужчин.

— Артем!