Неужели выпрыгнул бы? Зачем сажать возможного убийцу рядом с«поводырем»? Не логично, ты не находишь?

— Но этот тип скрыл две свои судимости, — выложил Лукин свойпоследний козырь. — Вы же слышали, что сказал комиссар полиции.

— Слышал. Поэтому и еду вместе с вами. Чтобы проверить всеобстоятельства на месте. Я не уверен, что мы на верном пути. Но в любом случаенадо проверить все варианты.

Лукин хотел еще что-то сказать, но передумал — уставился вокно.

— Красиво, — сказал он, немного помолчав.

— Да, красиво, — согласился Дронго. — Здесь вообще оченькрасивые места. Тебе еще не повезло. Сейчас холодно. А вот в мае здесьпотрясающе красиво. Просто сказка.

— Вы много путешествовали? — спросил Захар.

— Много, — кивнул Дронго. — Я как-то раз не поленился ипосчитал.

Только в США был раз десять, а если сложить все моипутешествия, то получается, это я уже несколько раз облетел земной шар.

— Интересно?..

— Конечно, интересно, — улыбнулся Дронго. — Я мог бысоставлять популярные справочники с указанием ресторанов, где можно хорошопообедать, и отелей, где можно прекрасно отдохнуть. Есть города, которыеостаются в памяти на всю жизнь. Есть и такие, куда не очень-то хочетсявозвращаться. Бывает и так, что в первое посещение город кажется невероятно привлекательным,а уже во второй раз удивляешься: чем мог тебе понравиться?

— А какие города вам больше всего понравились?

— Их много. Любимые города — это Лондон, Нью-Йорк, Рим,Сан-Франциско, Будапешт, Багдад, Пекин — все не перечислишь. К Парижу у меня особоеотношение.

Из наших городов мне всегда нравились Москва, Баку,Ленинград, Таллин, Рига.

— А страны? — не унимался Лукин. — В каких странах вы быхотели жить. А где просто понравилось?

— Жить лучше всего на Лазурном берегу, во Франции, —рассмеялся Дронго.

— Конечно, если у тебя есть десять тысяч долларовежемесячного дохода. Если учиться, то в Англии. Если говорить о чувствесвободы, то, конечно, в США.

Нигде человек не чувствует себя настолько свободным…

— А какая страна вам дороже всего?

— Бывший Советский Союз, — немного помолчав, ответил Дронго.

— Я серьезно спрашиваю, — обиделся Захар.

— А я серьезно отвечаю. Недавно прочел расхожую фразу: «Ктоне сожалеет о Советском Союзе, у того нет сердца, кто желает его возрождения —у того нет головы». С головой у меня все в порядке, но и сердце на месте.

Лукин замолчал, не решаясь продолжать расспросы. Автомобилиуже катили по центру города. «Барбизон-Палас» считался одним из лучших отелейАмстердама.

Здесь находился знаменитый оздоровительный комплекс,включавший турецкие бани, сауны, солярий. В отеле обычно останавливались оченьсостоятельные люди, так как номера стоили до полутысячи голландских гульденов.

Наконец подъехали к отелю. Выбравшись из первой машины,комиссар Дирк Вестерген кивнул своим людям, призывая следовать за ним.Полицейские вошли в отель. Помощник комиссара тотчас же подскочил к портье,показывая свое удостоверение. Портье побледнел и энергично закивал. Вевропейском отеле такой категории служащие не задавали лишних вопросов.Помогать сотрудникам полиции — служебный долг каждого служащего.

Вслед за голландцами вошли руководитель российскойследственной группы майор Шевцов, один из его сотрудников и Захар Лукин.

— У вас остановились двое, они прибыли рейсом из Москвы. —Помощник комиссара строго взглянул на портье и протянул карточку с фамилиями.

Портье посмотрел на карточку, кивнул и повернулся ккомпьютеру. Затем взял ручку, бланки, написал номера комнат, где поселилисьгости из Москвы.

Передал бланк комиссару.

— Там один выход? — спросил тот.

— Нет, — ответил портье. — Там два выхода. К лифту и налестницу.

— Номера связаны между собой?

— Да, — кивнул портье. — Но они сами попросили такие номера.

— Ясно. — Комиссар взглянул на своих людей. — Пошли. И пустьнам покажут, где находятся эти номера. Хотите с нами? — спросил он, обращаясь кШевцову.

— Если можно, — кивнул майор.

— Можно, — разрешил комиссар. — Только учтите, здесь моятерритория. Мы берем обоих, а затем передаем их вам. Согласны?

— Конечно, — ответил майор.

Шевцов был опытным следователем — именно на такихэнтузиастах и держалась пока вся правоохранительная система страны. Человекдалеко еще не старый — ему не было и сорока, — майор едва ли мог рассчитыватьна блестящую карьеру. Он был обычной «рабочей лошадкой», тянувшей воз самыхсложных дел.

Шевцов вырос в Казахстане, среди немецких переселенцев, идовольно неплохо владел немецким, который ему сейчас очень пригодился.Разумеется, голландский язык заметно отличался от немецкого, и все же кое-чтомайор понимал.

Они поднялись на четвертый этаж. Портье провел их к двериодного из номеров. Взглянув на помощника комиссара, передал ему ключи. Двоеполицейских тем временем вытащили оружие. Комиссар хотел закурить и уже вытащилтрубку, но, увидев табличку, запрещавшую курить, убрал трубку в карман. Дронгоневольно усмехнулся — комиссар был столь же законопослушен, как и все прочиеголландцы.

Помощник Вестергена глянул по сторонам, прислушался. Затемвставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Полицейские ворвались в номери замерли у порога, никого не обнаружив. Дверь соседнего номера оказаласьоткрытой.

Полицейские поспешили туда. Вестерген последовал за ними.Несколько секунд спустя они увидели двоих мужчин, лежавших на кровати.Полицейские, похоже, разбудили обоих постояльцев. Француз приподнялся на локтеи уставился на визитеров. Второй постоялец, напротив, забрался под одеяло.

— В чем дело? — проворчал француз. — Что происходит? Покакому праву вы ворвались в мой номер?

В этот момент к кровати подошел Шевцов. Нахмурился. Лукин жеотвернулся. А Дронго почему-то развеселился — губы его тронула улыбка.

— Я комиссар Вестерген, — представился комиссар. — Прошу насизвинить.

Мы хотели проверить документы вашего… — он замялся, — вашегодруга.

— При чем тут мой друг?! — закричал француз, поднимаясь спостели.

Пожилой постоялец — он был совершенно голый — несколькомгновений пристально смотрел на комиссара. Затем натянул брюки, накинул наплечи рубашку и вытащил из кармана пиджака, висевшего на стуле, свой паспорт.