Теперь я объясню, почему был так уверен, что убийца еще неушел. Дело в том, что я не просто тратил драгоценные секунды на осмотр теланесчастного Марселя. Я изучал характер ранений. Рваные раны — свидетельствоубойной силы снайперской винтовки. И самое главное: выстрелов было не шесть, апять. Я успел осмотреть стену. Одна пуля ударила в стену и застряла в ней.Другая Же лишь чиркнула по штукатурке, так как до этого прошила навылет телоМарселя. Значит, выстрелов было не шесть, как мне показалось вначале, а пять.Что в корне меняло дело. Я даже знал, кто именно стрелял в Марселя.

Я выбегаю из дома, сжимая в руке пистолет Марселя. Пятьвыстрелов. Пять одиночных выстрелов страшной убойной силы. При этом дульнаяэнергия и начальная скорость пуль настолько высоки, что обычные патроны здесьне годятся.

Использовались специальные патроны фирмы «Norma». Сомненийбыть не могло: стреляли из снайперской винтовки «реминттон-700». Я знал, чтоэто за оружие.

Каждая такая винтовка делается на заказ. Дуло — из особойвысококачественной стали. И по всей длине ствола — специальные вырезы, усиливающиеубойную мощь оружия. Ствол, приклад, ложе — все разбирается. Такая винтовка —мечта каждого профессионала. Ее можно перевозить в разобранном виде в небольшомчемоданчике.

И при этом емкость магазина — именно пять патронов. Пятьпуль выпустил убийца в Марселя. Стреляя в Кребберса, он произвел меньшевыстрелов. Очевидно, потому, что тот сразу упал, а убийца боялся попасть вменя. Конечно же, тот самый третий «наблюдатель», которого отправил Кочиевский,Тот самый третий, который находится в «свободном поиске». Все верно. Двое«наблюдателей» идут за мной, а третий контролирует наше продвижение. Именно онубрал Кребберса и взорвал автомобиль Ржевкина, и я знаю, кто это такой. Это«чистильщик», как говорят на Западе, или «ликвидатор», как выражаются у нас. Онследует за нашей группой и «подчищает» наши ошибки. Его, убийцу-профессионала,специально наняли для этой операции. Ни, похоже, сейчас он допустил небольшуюошибку, понятную только мне.

В любом российском городе убийца выбросил бы свое оружие,чтобы не подставляться под подозрение. Но здесь — совсем другое. Здесь Европа,просвещенная и цивилизованная. Здесь работают Интерпол и всевозможныеспецслужбы, здесь налажен контроль за движением каждой винтовки, каждогопатрона. На Западе нельзя разбрасываться такими винтовками, как«ремингтон-700». И убийца это знает. Именно поэтому он стрелял из одной и тойже винтовки и в Хайзене, и в Париже. Значит, понимает: оружие бросать нельзя.

Следовательно, у него должно уйти секунд двадцать-тридцатьна разбор винтовки.

Да, никак не меньше, даже если все движения заучены иотработаны. Убийца знает, что в три часа ночи его никто не остановит. Покавызовут полицию, пока они приедут, пройдет минут пять, не меньше. Но он не учелмоей реакции. Он не знает, что именно я теперь становлюсь охотником. Мне надоелэтот проклятый сукин сын, который маячит у меня за спиной. И появляется всякийраз для того, чтобы Убить моего очередного собеседника.

Но мною движет не жажда мести за убитого Марселя. Мнойруководит холодный расчет. Этот профессионал сумел нас выследить. Сумелпросчитать ситуацию и убрать Марселя, когда тот угрожал мне пистолетом. Но делоне в Марселе и не во мне. У него приказ — охранять меня до того момента, пока яне выйду на Труфилова. Именно поэтому я опасаюсь его больше всего. Он знает,что я скрыл правду от Кочиевского, скрыл настоящий адрес Сибиллы Дюверже. Онзнает, что я был у нее дома. А если Кочиевский меня заподозрит, то можетотказаться от моих услуг. Для меня же это равносильно потере дочери.

Я не думаю, что убийца, который носит с собой«ремингтон-700», имеет при себе мобильный телефон. И не потому, что у него неттакого телефона.

Наверняка есть. Но с собой на дело он его не возьмет. Потелефону могут его вычислить. Настоящий профессионал возьмет только оружие ипаспорт. Паспорт нужен на случай внезапного задержания. Причем паспорт у негонаверняка фальшивый. Зато оружие у этого мерзавца замечательное. Конечно, еслия просчитался, значит, он уже позвонил Кочиевскому. Но в любом случае я долженего остановить.

Я бегу по улице. Ни души. Лишь изредка проносятся мимоавтомобили.

Смотрю по сторонам. Неужели я все-таки не правильнорассчитал? Неужели упустил его?

На улице по-прежнему ни души. Я до боли закусил губу, чтобыне закашляться. Уже чувствую боль в боку. Я убираю пистолет под пиджак —вспомнил, что оставил свой плащ у Сибиллы. Дом напротив кажется глухим имрачным. Подхожу ближе. Все закрыто. Откуда этот тип мог стрелять? Я задираюголову. Если он все же забрался в дом, то наверняка стрелял из мансарды.Значит, кто-то его туда пустил? Нет, это не вариант. Я иду дальше. Подхожу кветхому четырехэтажному дому. Все двери заперты. Разумеется, убийца не могпостучать в дверь и объяснить хозяевам — это в три часа ночи, — что хочет зайтик ним на минутку с винтовкой в руках. Черт побери, тогда откуда же он стрелял?Обхожу вокруг дома.

Пожарная лестница! Как же я сразу не догадался? Вот она,лестница. Убийца взобрался наверх и прошел по крыше. Да, по крыше. Там иотыскал место для стрельбы.

Я зябко поежился. Но не потому, что на улице было холодно…Какой же он сукин сын, этот убийца… Как ловко умеет прятаться, как тщательнопродумывает все свои действия. Я снова кусаю губы, чтобы не закашляться. Нужновозвращаться к Сибилле. Получается, что он уже успел уйти. Может, у него естьпомощник? Похоже, что я ошибся в расчетах.

Я уже собрался уходить — и вдруг услышал осторожные шаги.Кто-то шел по крыше. Господи, значит, он еще здесь. Причем настолько уверен всебе, что даже не торопится. Какие же нервы надо иметь… Он настоящий охотник,настоящий профессионал. Выпустил весь магазин в несчастного Марселя, без особойспешки собрал свою винтовку и теперь преспокойно спускается.

Я отхожу в кусты. Кто бы ни был убийца, он пройдет мимоменя. Уже слышу его дыхание. Он все-таки торопится, старается уйти подальше отэтого дома. Вот он спускается по лестнице. У него мягкие и плавные движения.Да, такого профессионала мог найти только Кочиевский. Как тонко работал этоткиллер.

Но сейчас он просчитался. И даже не подозревает, чтонарвался на такого же охотника. Он настолько уверен в себе, что мне становитсяне по себе. Почему он так уверен, что меня не следует бояться? Полиции он,разумеется, не боится, это понятно. Полицейские не успеют приехать, даже еслиих вызвать сию же минуту. Но почему он уверен, что я не стану его искать?Почему полагает, что я не отреагирую на его действия?

Убийца спустился по лестнице и ступил на асфальт. В рукечемоданчик.

Так я и думал — винтовка у него с собой, уже в разобранномвиде. Такое оружие — слишком ценная вещь; к тому же она ему еще понадобится.

Он стоит под лестницей, озирается. Что-то знакомое в егооблике…