Он умер два дня назад, когда она чувствовала себя такой подавленной, что даже не вышла из отеля, чтобы прогуляться по улице или купить газету. Его дом был погружен в траур, по крайней мере создавалось такое впечатление. Тот человек заставил ее поверить, что смерть Паркера ничего не изменит, что его вендетта будет продолжаться даже из могилы. Он не учел, что жена Паркера, Рут, не выполнит пожеланий своего почившего супруга.

— Я не могу вернуть вам потерянные годы, но могу заверить, что не собираюсь выбрасывать деньги на недостойное дело, — сказала Рут, когда приняла Роуз в своей гостиной в тот последний день в Чикаго. — Мой муж был неправ. Он совершил много дурных поступков, но этот наихудший. Он не мог смириться с тем, что наш сын был слаб. Он предпочитал винить других, вместо того чтобы признать, что всю жизнь баловал Марка. Честно говоря, Роуз, смерть Паркера стала не только избавлением для вас, но и для меня.

Рут еще многое сказала и предложила Роуз все возможные извинения, упомянув даже о крупной сумме денег. Она назвала Паркера блестящим умом, когда дело касалось бизнеса, но дураком, когда речь шла о семье. Она утверждала, что перестала любить его вскоре после свадьбы, добавив: «Он был таким бесчувственным, что даже не догадывался об этом».

Потрясенная Роуз слушала как в тумане.

Собственно, весь первый день в поезде остался в ее памяти одним расплывчатым пятном. Она села в поезд во власти самых разных эмоций: надежды, тревоги за Тиффани, даже гнева из за того, что Паркер не умер раньше. Но лишь одна из них прибыла с ней в Нэшарт. Волнение.

И теперь, взволнованная, как школьница, Роуз спешила вниз, к выходу из отеля. Снаружи ее ждал экипаж, чтобы доставить на ранчо Каллаханов. Она собиралась забрать Тиффани и отвезти прямиком к Фрэнку. А потом? Роуз не знала, что будет потом. Она получила свою жизнь назад. Сегодня станет ясно, заслуживает ли это того, чтобы жить дальше…

— Ну ну, а вы не теряете времени даром, миссис Уоррен.

Она узнала этот голос. Побледнев, медленно повернулась к человеку, который угрожал ей все эти годы. К человеку, который стрелял во Фрэнка и обещал убить его, если она не выполнит его требование. Теперь она знала, кто он. Она потратила немало денег, чтобы узнать о нем все, что только можно. Ей хотелось засадить его в тюрьму, чтобы он больше никогда не увидел белого света. Но все пути были закрыты. Его хозяин был слишком могущественным, слишком много официальных лиц сидело у него в кармане.

Она скользнула рукой в свою сумочку и сжала рукоятку «дерринджера».

— Я говорила с Рут Хардинг, женой Паркера. Его вендетта окончена.

— Знаю.

— Она даже позаботилась о том, чтобы всякое упоминание о ней было вычеркнуто из его завещания. Адвокат — ее личный друг, а не его.

— Знаю.

Ее глаза сузились.

— В таком случае, что вы здесь делаете, мистер Харрис? И будьте очень осторожны с ответом. Если надеетесь шантажировать меня, чтобы снова заставить подчиниться, я сама вас убью.

Он имел наглость цокнуть языком.

— Неужели вы и вправду хотите отметить свое возвращение домой подобным образом? Заключением в тюрьму за убийство безоружного человека? Возможно, вам следует знать, что я никогда не был наемным убийцей, миссис Уоррен. Никакая плата не может служить достаточным вознаграждением за то, что я делаю. Паркер знал это. Я заработал долю в его предприятиях, которыми управлял, и теперь продолжу управлять его собственностью. Чем больший доход они приносят, тем больше я зарабатываю. Его жена знает мне цену. Она уже заверила, что соглашение, которое я имел с ее мужем, будет продолжено.

— Но какое это имеет отношение ко мне? Вендетта Паркера умерла вместе с ним. Миссис Паркер уже сделала распоряжения об увольнении людей, которые следили за мной и моим мужем.

— Какая ирония, — произнес он все тем же самодовольным тоном. — После стольких лет слежки за Уорренами мы вдруг сталкиваемся с их врагами. Паркер не знал об этом. Он всего лишь сообщил, что на его новой медной шахте возникли трудности, и предоставил мне уладить их в моей обычной эффективной манере. Я здесь по делу. А теперь, когда и вы тоже здесь, вижу еще больше способов разрешить несколько деловых затруднений.

Он рассмеялся и двинулся прочь. Руки Роуз дрожали. Ей следовало застрелить его. Он ничуть не меньше Хардинга виноват, что пятнадцать лет назад ее жизнь была разрушена.

Тиффани резко остановилась на лестничной площадке, увидев внизу, в холле, своих родителей. Пожалуй, она слишком долго приводила себя в порядок. Но она была уверена, что Роуз вначале будет искать ее на «Трипл Си». Даже если Хантер направит ее на ранчо Уорренов, Тиффани сомневалась, что мать явится сюда.

Она открыла рот, собираясь окликнуть Роуз, когда услышала шепот Сэма:

— Тише.

Бросив взгляд в сторону, она увидела брата, который выглядывал из за угла, наблюдая за драматической сценой внизу. Проскользнув мимо сестры, он уселся на лестницу прямо под ней. Тиффани присоединилась к нему на ступеньке.

— И что, никаких выяснений отношений?

— Ни один пока не сказал ни слова.

— И давно они так стоят, уставившись друг на друга?

— Минут пять, по моим подсчетам.

Ее глаза расширились.

— Молча?

Сэм усмехнулся.

— Да. Он, наверное, не может поверить, что видит ее. Думает, что она исчезнет, если он скажет хоть слово.

Тиффани ткнула брата локтем.

— Почему ты не предупредил его, что она в городе?

— Хотел вначале дать тебе возможность пообщаться с мамой. Кто мог ожидать, что она вдруг войдет в дверь?

Никто, и меньше всех Фрэнк. Он выглядел совершенно ошеломленным. А Роуз… Тиффани никогда не видела подобного выражения на лице своей матери…

— О Боже, они все еще любят друг друга! — вырвалось у нее.

Глаза родителей тотчас обратились на дочь. Роуз шагнула к лестнице.

— Тиффани, спускайся…

Фрэнк прервал ее на полуслове, схватив в объятия и поцеловав. Роуз откликнулась с не меньшим пылом, стиснув своего мужа в объятиях.

— Кто бы мог подумать, — в свою очередь хмыкнул Сэм, ткнув Тиффани локтем. — Может, пойдем еще поплаваем?

— И оставим их наедине?

— Не думаю, что в ближайшее время они способны замечать кого нибудь еще.

Они не пошли плавать. Тиффани все еще испытывала смущение, застигнутая Хантером за столь легкомысленным занятием. Однако они покинули свой наблюдательный пункт на лестнице, чтобы предоставить родителям возможность побыть наедине. Но Тиффани слишком терзалась любопытством, чтобы уйти из дома, и предпочла держаться поблизости на тот случай, если мать захочет поговорить. Она никак не думала, что придется ждать до вечера, когда вся семья соберется за обедом!