Несмотря на страх, Тиффани начала сердиться. Проклятая медь! Наверняка все дело в ней. Она стала сомневаться, что эти люди — шахтеры, а не обычные преступники, изображающие простых работяг. Скорее, последнее, учитывая, кому принадлежит шахта. Хардингу!

Внезапно дверь отворилась, и ей пришлось заслонить глаза от света, хлынувшего снаружи.

— Я просто хотел убедиться, что они схватили нужную женщину, — произнес мужской голос. — Я бы огорчился, увидев здесь вашу мать, мисс Уоррен, особенно если учесть, что моя записка адресована ей.

Он начал снова закрывать дверь.

— Подождите! При чем здесь моя мать?

— Она должна заверить меня, что не станет обращаться к властям. Взамен я верну ей вас и подчинюсь желанию миссис Хардинг позволить вашему отцу жить. А ваша мать будет вольна делать все, что ей заблагорассудится.

— Она и сейчас…

— Это ей только кажется. Неужели вы думаете, что, работая все эти годы на Хардинга, я не был предан ему? Что я не выполню его последнее желание? Он сделал меня богатым. Большие деньги могут купить большую преданность.

— Его последнее желание? Не думаю, что вас волнуют чьи то желания, мистер Харрис. Вам любой ценой нужна эта медь.

Он улыбнулся.

— Весьма проницательно с вашей стороны, но медь — совсем не плохая замена золоту, а здешняя жила очень богатая.

— Каллаханы уже отказались иметь с вами дело. Шериф и окружной судья в курсе. У вас ничего не получится.

Он цокнул языком.

— Получится. Люди постоянно меняют свои решения — был бы стимул. Каллаханы — скотоводы. Медь их не волнует.

— Их волнует вред, который вы причиняете ранчо.

— Переживут.

— Это вы пытались поджечь их дом? — догадалась она.

Но он только рассмеялся.

— Это была не моя идея. Мой управляющий пытался помочь.

— Вы называете это помощью?

— Конечно. Жаль, что не сработало.

— Это ваш человек стрелял в Коула Каллахана?

— Вы задаете слишком много вопросов.

— И все же?

Он пожал плечами.

— Это была неплохая идея. Предполагалось, что ваши семьи враждуют, но, с моей точки зрения, они вели себя недостаточно активно. Я решил немного подтолкнуть ваших мужчин, так чтобы Уоррены помогли мне избавиться от Каллаханов. До сих пор не понимаю, почему этого не случилось. Но эта идея намного проще. Вас отпустят, как только бумаги на право разработки будут подписаны. Каллаханы появятся здесь с минуты на минуту. Ваш жених проследит, чтобы вы вышли из этой истории целой и невредимой, а ваша мать убедит их не мстить за случившееся. Все выиграют. Я даже готов повторить свое первоначальное предложение, чтобы все было чинно и благородно.

Он был так доволен собой, что Тиффани охватил приступ ярости. Если бы Харрис не загораживал дверной проем, она могла бы попытаться проскочить мимо него и выбраться отсюда, прежде чем осуществятся его планы. Впрочем, она не знала, сколько там охранников.

— В похищении и шантаже нет ничего благородного. При всем вашем блеске и самодовольстве вы всего лишь шикарно одетый преступник.

Он рассмеялся.

— Я — деловой человек.

— Вы не более чем заурядный мошенник! А также похититель, поджигатель, шантажист и убийца!

— О, ради Бога, я всего лишь подстрелил однажды вашего отца, — насмешливо отозвался он. — Весь фокус в том, мисс Уоррен, чтобы не попасться. И я горжусь…

Он замолк. Тиффани не знала почему, но лицо Харриса внезапно приняло такое выражение, словно его тошнит. Она не догадывалась, что к его спине приставлено дуло револьвера.

— Боюсь, вам нечем гордиться, мистер Харрис, — лениво произнес шериф Росс, — учитывая все те любопытные вещи, что вы сейчас рассказали благодаря этой малышке. Особенно насчет нашего судьи. Он не любит, когда игнорируют его решения. Ну, а когда я представлю ему все остальное, вас упекут в тюрьму и выбросят ключи.

— Тиффани?!

Появившись из за спины шерифа, Хантер отшвырнул Харриса в сторону и заключил ее в объятия.

— Как ты? Он не причинил тебе вреда?

— Я… в порядке, — заверила Тиффани, крепко прижавшись к нему. Даже с появлением шерифа она не ощутила такого облегчения. — Вы давно здесь?

— Шериф удерживал меня. Молодец, ты вытянула из Харриса такое отличное признание, что не хватает только веревки, на которой он повесится.

— Мои родители, наверное, вне себя.

— Они снаружи, вместе с твоими братьями разносят это место на части в поисках тебя, — сообщил Хантер, проводив взглядом шерифа, уводившего Харриса и его подручных. — Пойдем, отведу тебя к ним, — добавил он, но не двинулся с места, продолжая обнимать ее.

— Как вы узнали, где меня искать?

— Отец Эндрю проводил нас к этому входу. Если бы не он, нам потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы тебя найти. Здесь столько туннелей, включая ответвление, ведущее к нашим землям. Росс заметил его по пути сюда. Это прямое нарушение судебного решения и будет стоить им закрытия шахты.

— Окончательно? Приятно сознавать, что из этой истории получилось что то хорошее помимо того, что Харрис сядет в тюрьму. Но отец Эндрю? Только не говори мне, что его фамилия действительно Баффало.

— Нет, просто это было очевидно. Они очень похожи. Собственно, он собирался уволиться, как и большинство шахтеров. Оказывается, Харриса подслушали, когда тот планировал это похищение, и по лагерю поползли разговоры. Простые работники не подписывались на подобные вещи.

Он по прежнему не выпускал ее из объятий.

— Хантер? — воскликнула она, слегка отстранившись.

— Да, конечно. — Он начал разжимать руки, но вдруг стиснул ее еще крепче, признавшись: — Я никогда не был так испуган, Тиффани. Я оказался здесь одновременно с шерифом, не представляя где тебя искать, пока отец Эндрю не указал нам направление. Я чуть не подрался с Россом, когда он попытался помешать мне кинуться сюда. Не приведи Бог снова испытать такое. Выходи за меня замуж. Завтра. Нет, сегодня. Не думаю, что смогу спокойно заснуть, если тебя не будет там, где я могу защитить. Не заставляй меня спать сегодня ночью на твоем крыльце.

Тиффани едва сдержала улыбку. Видимо, он еще не успокоился, и это делает его неразумным.

— Мир такой тесный. Этот владелец шахты, Хардинг, разрушил наши жизни задолго до того как попытался разрушить ваши. Я рада, что все случилось так, а не иначе, и что Харрис в конечном итоге ответит за все. Меня бесило, что он останется безнаказанным. Но пойдем скажем моим родителям, что я в безопасности. Уведи меня отсюда. А наши дела мы обсудим позже.

— Значит, на крыльце.