Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что?
– Что же, вы с детьми будете идти тем же путем?
– Ничего не могу сказать вам сейчас. Но вы узнаете это,когда я познакомлюсь со своими детьми.
– А вы позволите им любить друг друга?
– Позволю? Ну конечно! Чудовищно запрещать им это.
– Да, я вижу, что хуже ничего не придумаешь…
– Так и есть! Вы в ужасе! Это же самое страшное табу, да?
– Но ведь это же законы от Бога! И разве вы не понимаете,что это законы самой природы? Вы что же, считаете, что их не существует?
– Я принимаю их все: у меня нет другого выбора. Моиэлектроны вертятся вокруг ядра, как им заблагорассудится, сила тяжести тянетменя книзу, и в один прекрасный день я умру, ибо все смертны. Пока наука не всилах помочь мне опровергнуть эти законы, – а она вряд ли сможет это сделать, –мне ничего не остается, как соглашаться с ними. Но я не вижу в них ничего, чтозапрещало бы брату любить сестру. А если по правде, то мне кажется, что иногдаприрода не то чтобы запрещает, а даже поощряет такую любовь.
– Вы имеете в виду любовь без физического контакта? Но этоже, в вашем понимании, невозможно.
– Это вы так говорите, это вы придумываете ограничения. Яговорю только то, что ничего невозможного нет.
Эммануэль потянулась, как кошка, зевнула, совсем не стремясьскрыть, что дискуссия начала ей надоедать. И вдруг вспыхнула:
– Любовь без объятий, объятия без любви – вот уже две тысячилет ханжи кружат вокруг этого вопроса, как мошки вокруг лампы. Ничегострашного, если они повредятся чуть-чуть в уме, но они ведь хотят, чтобытронулась вся планета! Они нацепляют фиговые листки, придумывают для таитянокситцевые платья. Они хотят заставить нас бояться собственного тела. Это всеравно, что обривать кого-нибудь в наказание.
– Но есть и другие ценности, кроме телесных.
– Опять за свое! Телесных! Да моя душа воспарит гораздовыше, чем у каких-нибудь вечно молящихся святош.
– Ох, Эммануэль, вы вещаете просто пророчески. Ей-богу, яначинаю колебаться. Если бы вы разъяснили мне более убедительно свою истину, можетбыть, у меня и родилось бы желание идти по вашим стопам.
– Ну что ж, посмотрите, пожалуйста, на меня. Выгляжу ли я,как дьявольское создание? Похоже ли мое лицо на лик демонов? И посмотрите намое тело найдете ли вы там знак проклятия?
Она быстро рванула с себя свитер, как две чаши, взяла в рукисвои груди и поднесла их прямо к лицу Анны-Марии. Анна-Мария улыбнулась.
– Говорят, что дьявол красив, – вздохнула она, – но я в этоне верю. Красота исходит от Бога.
– И опять ошибка, – сказала Эммануэль. – Красота исходит отчеловека.
Анна-Мария любовалась Эммануэль, не произнося ни слова.Потом вздохнула, и в этом вздохе слышалось какое-то сожаление. И она началасобирать свои художнические принадлежности.
В воскресенье днем Жан повел жену и Кристофера на скачки.Эммануэль всматривалась в толпу, но знакомых лиц не видела. На нее, как обычно,бросали восхищенные взоры, но в них не было ничего, что говорило бы о том, чтоталанты Эммануэль известны любопытствующим. Так, подумала Эммануэль, элита наскачки не ходит.
Еще большим было ее удивление, когда она наткнулась наАриану в сопровождении двух не очень примечательных иностранцев.
– Показываю знакомым дипломатам город, – сообщила графиня. –А ты что здесь делаешь?
– Жан учит меня ставить на лошадей и выигрывать.
– И ты выигрываешь?
– Все время.
– Еще бы, ты ведь самородок!
Они рассмеялись. По радио проблеяли что-то непонятное, иЭммануэль изящно повернулась на каблуках, чтобы увидеть, что происходит; юбкавзлетела кверху, ослепив на мгновение мир зрелищем двух выпуклых ягодиц, ипотом снова опала.
– Неплохо, – одобрила Ариана. – Вот бы показать этоКристоферу. Что ты так вытаращилась?
– Он влюблен в меня.
– А ты?
– По-моему, он милый.
– А в постели хорош?
– Это я тебе расскажу позже.
Она переменила тему:
– Я получила письмо от Мари-Анж.
– Господи! И что же она пишет?
– Пишет о море, о ветре, о песке, о волнах, о языках пены наберегу… Чрезвычайно поэтично.
– Видно, она что-то скрывает.
– А подписалась так: «Преподобная мать Мария из СвятогоОргазма, приоресса нашей приснодевы Мастурбации».
– Это звучит лучше.
– И еще она написала, что виделась с Би.
– Ах, вот как!
– Слушай, как ее настоящее имя?
– Чье?
– Би. Перестань притворяться.
– Ах, Би! Абигайль. Абигайль Арно.
– Слушай, этого не может быть.
Смущенный вид Эммануэль удивил Ариану.
– Что с тобой?
– Но ведь это же моя фамилия. Я – урожденная Арно…
– Ну и что здесь необычного? Я уверена, что какой-нибудьтвой двоюродный дед эмигрировал в Америку.
– Не говори глупостей.
– Конечно. Но вообще-то я хочу тебе сказать: я думаю, что Бине существует, ты ее выдумала.
Эммануэль потерла лоб.
– Знаешь, мне иногда самой так кажется… Но, а как же еебрат? Он тоже плод моего воображения?
– Для меня нет, – сказала Ариана многозначительно. – Покрайней мере после Малигата.
– Он любил тебя в ту ночь?
– О-о, и делал это божественно!
– И со мной то же самое.
– Правда? Браво, крошка. Нам обеим выпала большая удача.
– Что здесь неожиданного?
– Потому что, должна тебе сказать, он ни на кого не смотрит,кроме сестры.
– Своей сестры? Он ее так сильно любит?
– До умопомрачения!
Эммануэль задумалась:
– Значит… Он… Ты думаешь, что она его любовница?