– Завтра в три часа я жду вас у себя дома. Надеюсь, выбудете пунктуальны.

Этот тон приказа не показался Эммануэль оскорбительным. Развемужчина, помогавший женщине провести время таким упоительным способом, не имеетправа на этот тон? Но она хотела уточнить:

– А как мне вас найти?

– О, это очень просто. Вы знаете небоскреб? Я живу на самомверху. На двери вы увидите мое имя: «Доктор Марас».

Она подобрала шорты и рубашку. Задумалась на секунду: а непойти ли домой нагишом? Но выбрала компромисс: по парку пройтись так, как есть,и одеться лишь перед тем, как сесть в машину. Ожидавший ее шофер даже бровью неповел.

Мари-Анж словно сгустилась из влажного воздуха и возниклаперед глазами Эммануэль, как самая важная часть пейзажа. В ожидании Анны-МарииЭммануэль сидела на пороге своего дома, опустив подбородок на колени. Прошлоуже больше недели со времени последней встречи с художницей.

– Это ты! Ты! – вскочила Эммануэль.

– Откуда ты? Как ты здесь очутилась?

Обеими руками она крепко схватила свою подружку за косички изасмеялась от удовольствия, прижавшись губами к ее пахнущим солнцем и моремщекам.

– Я здесь с папой. Мама послала его повидать наших друзей,прилетевших из Парижа. Мы будем здесь целую неделю.

– Только неделю, – разочарованно вздохнула Эммануэль.

– А что ж ты не приходила к нам на побережье? – спросилаМари-Анж, – я ведь тебя звала.

И затрясла головой:

– Ой, не надо тянуть меня за волосы. Больно!

Легкими движениями Эммануэль затянула косы девочки в узелвокруг шеи, словно собиралась удавить ее.

– Я тебя не узнала бы. Ты так похорошела!

– Значит, ты забыла меня?

– Нет, правда, ты стала еще красивее!

– Но это же нормально.

С гримасой беспокойства Эммануэль спросила:

– А как я? Ты меня еще любишь?

– Конечно, разве я это не доказала? А чем ты занималась всеэто время?

– Ох, ужасными вещами! Просто ужасными.

– Правда, ужасными? А какими?

– Давай на этот раз поменяемся местами. Ты будешьрассказывать, а я буду слушать о твоих злодеяниях. Я же говорю: ролипеременились.

– Как это? Объясни мне, почему?

– Потому что за это время я стала менее девственной.

Огонек недоверчивости блеснул в зеленых глазах Мари-Анж.Потом роковое создание произнесло с деланным равнодушием:

– Кажется, в эти дни ты плохо относилась к Марио. Давно тыего видела?

– О, в эти дни у меня было столько потрясающих успехов! Ондолжен ждать своей очереди наравне со всеми.

И сразу же, чтобы показать, кто теперь хозяин положения,Эммануэль перешла в наступление:

– Ладно, не пытайся сбить меня с верного пути. Скажи-калучше: а у тебя было много приключений?

– О, тысяча и одна ночь!

– Ну, давай послушаем хотя бы об одной для начала.

Но в ту же минуту появившийся на дороге низкий спортивныйавтомобиль отвлек их внимание.

– Что это за машина, – поинтересовалась Мари-Анж, – и ктосидит за рулем?

– Это Анна-Мария Серджини. Ты ее знаешь?

– Ах, это она! Она пишет твой портрет. Хотелось бы взглянутьна нее.

– Ого, да ты все знаешь! Откуда такая точная информация?

Мари-Анж прикрыла веки и потом, быстро взглянув на подругу,ответила в своей обычной манере вопросом на вопрос:

– Надеюсь, он получился прекрасно, этот портрет?

– Да, я в этом уверена. Но изображено только мое лицо. Ксожалению.

– Тебе надо найти мужчину-художника, чтобы он дорисовал всеостальное.

– Занимались любовью? – весело прощебетала Анна-Мария.Эммануэль была поражена этим тоном.

– Вы задаете такой вопрос?

– Ну да. Если не заниматься любовью с таким очаровательнымсуществом, как-то деловито констатировала Анна-Мария, – то с кем тогдазаниматься любовью?

– Вы смеетесь надо мной.

– Отнюдь. Просто стараюсь думать по-вашему.

Мари-Анж произнесла несколько высокомерно:

– Никогда не следует верить Эммануэль, когда она говорит,что она лесбиянка. Это она рассказывает всем мужчинам.

– Ты соображаешь, о чем говоришь? – внезапно ощетиниласьЭммануэль.

– Анна-Мария права: сейчас самое время заняться тобою.

И она подняла голос до тона приказа.

– Что ты тут делаешь со своими этими одежками?

Ну-ка, живо раздевайся!

– Но зачем же шокировать нашу гостью…

– Ничего подобного, – молодая итальянка окончательно привелаЭммануэль в изумление, – совсем наоборот.

– Ах, вот как! – и Мари-Анж сделала подчеркнуто изысканныйреверанс.

В мгновенье ока оказавшись совершенно голой, она сталавертеться в разные стороны перед старшими.

– Итак, я вам нравлюсь?

– О, еще бы! – сказала Анна-Мария. – Мне хочется, чтобы вымне позировали. Вот закончила бы портрет Эммануэль и взялась бы за вашускульптуру.

– Из какого же материала?

– Пока еще не знаю. Что-нибудь мягкое на ощупь.

– Вот каким образом Анна-Мария хочет узнать нравы островаСафо, засмеялась Эммануэль, – с помощью медиума из мрамора.

– Мне это нравится, – протянула Мари-Анж. – Я люблю людей,ласкающих мою статую.

– Иди сюда, – сказала Эммануэль, – дай мне попробовать твоисосочки.

Мари-Анж немедленно послушалась, и Эммануэль стала обеимируками растирать ее груди, искоса поглядывая на Анну-Марию. Итальянка при видеэтого зрелища и бровью не повела.

– Я вам, наверное, кажусь отвратительной? – спросилаЭммануэль. Анна-Мария изобразила полнейшую невинность: