– Слишком открытое. (Вторая тетя имела в виду лиф. Я так думаю).

И так далее, и так далее, пока Нейтан не объявил, что он пригласил ведущего индонезийского дизайнера свадебных нарядов приехать в Лос-Анджелес с платьями, сшитыми на заказ. В том числе – гвоздь программы – платья для матери и тетушек невесты.

Я сглотнула и кивнула Эньену.

– Готова.

– Хорошо, но держи глаза закрытыми! – Он собрал юбку, пока я медленно поворачивалась лицом к зеркалу во всю стену. После минутного шелеста и суеты он произнес:

– Открой глаза.

Я сделала так, как он сказал…

И открыла рот от изумления.

– Эньен… – У меня перехватило дыхание. У меня не было слов, чтобы описать платье. В тот момент я поняла, что это было именно оно. Платье мечты. Тончайшее кружево на корсете платья словно вышито феями нитями из шелка. А юбка как пена океана, но при этом была достаточно легкая при ходьбе.

Все платье облегало по фигуре во всех нужных местах и подчеркивало мои изгибы таким образом, что оно было сексуальным и в то же время консервативным. Я чувствовала себя, как будто на мне облако. Слезы навернулись на глаза.

– Оно идеальное, – прошептала я.

Эньен отмахнулся от меня, но видно, что он скрывал огромную улыбку.

– Может, покажем твоей семье?

Вот так. Глубокий вдох. Я не знала, что буду делать, если они скажут, что им оно не нравится. Я напряглась, сжала руки в кулаки. Я буду бороться за это платье. Я согласилась бы с их бесконечным потоком жалоб, несмотря на то, что многие платья, которые я примеряла, были совершенно безупречными. Но это платье было не просто красивым. Оно действительно было идеальным. И я не позволю им испортить его для меня. Не позволю.

– Та-да! – воскликнул Эньен, с треском открывая дверь спальни.

Я стиснула зубы в ожидании потока жалоб, но не услышала его.

На самом деле в комнате никого не было. Диван и кресла были расставлены полукругом в гостиной ма и оказались пусты.

– Ох, – вздыхал Эньен, вскидывая руки. – Эньен не может так работать. Ты знаешь, как важен красивый выход? Это не просто платье, это переживание!

– Мне очень жаль, я не знаю, куда они пошли. Может быть, в в туалет? – Я уже собиралась позвать их, когда в коридоре раздался звук шагов.

– Мэдди? Это ты? Все в порядке? – спрашивала ма.

– Да, она закончила! – крикнул Эньен. – Пожалуйста, займите свои места, чтобы ваша дочь могла показать вам свое красивое свадебное платье.

– Эй, подожди! Мэдди, закрой глаза!

– Что? – Лицо Энъена побагровело. Весь его момент был испорчен, вот бедняга.

– Просто смирись с этим. – Я похлопала его по плечу.

– Невероятно! – возмущался он, но взял себя в руки и расправил мою юбку и шлейф так, чтобы они безупречным каскадом рассыпались по полу.

– Готова или нет, а? – прокричала вторая тетя.

– Да.

Я закрыла глаза, немного волнуясь о том, что увижу в зеркале.

Ма и остальные мои тети вышли из маминой спальни, хихикая, как школьницы. Но, прежде чем они вошли в гостиную, Эньен пробормотал: – Это как-то неправильно, – и бросился в прихожую, чтобы увидеть их.

Его вздох был слышен во всей Санта-Монике.

– Это не те платья, которые принес Эньен!

– Нет, это платья, которые принес Джонджон, – сказал кто-то другой.

Хорошо, даже самый волевой человек не сможет держать глаза закрытыми. Я приоткрыла один глаз как раз в тот момент, когда высокий худой мужчина, закутанный в облегающий костюм из змеиной кожи, вышел из кухни.

Эньен снова разозлился.

– Джонджон. Как ты смеешь?

– Что происходит? – спросила я.

– Привет, приятно познакомиться. Я Джонджон, возможно, вы слышали обо мне? Я признан самым авангардным модельером в Индонезии. Меня издавали Татлер и Вог. – Он протянул руку, усыпанную различными кольцами. Не зная, что делать, я вяло пожала ее.

– Ваша семья попросила меня разработать дизайн их платьев для вашей свадьбы.

– Но Эньен создал их платья! – всхипнул Эньен.

Джонджон фыркнул.

– Эти комковатые коричневые мешки? Я так не думаю. Эти дамы заслуживают лучшего. Готовы их увидеть?

– Подождите, подождите! – Эньен схватил шерстяное одеяло с дивана и набросил его на меня.

– Хорошо, когда наступит момент, бросай одеяло с цветочным принтом, да?

– Хорошо. – Я укуталась в одеяло и кивнула Джонджону.

– Узрите! – Джонджон величественно помахал рукой, набрал что-то в телефоне, и заиграла поп-музыка, пока, одна за другой, мои мама и тети шли по коридору.

Я обернулась и ужасе наблюдала на зрелищем, представшем передо мной.

Старшая тетя, вторая тетя, мама и четвертая тетя были наряжены в самые блестящие, самые агрессивные фиолетовые платья, которые когда-либо попадались мне на глаза. Никогда такого не видела. Как бы я могла описать этот особый оттенок фиолетового? Это как если бы у оттенка «розовый фламинго» и «электрический синий» родился ребенок, а потом этот ребенок попробовал бы кокаин и продолжил бить по глазам. Было слишком МНОГО фиолетового. И МНОГО разных видов материала. Я имею в виду вышивку и блестки, о боже, так много блесток. С каждым движением моей мамы и теть кристаллы и стразы осыпались пеплом и угрожали меня ослепить. И это было еще не самое страшное.

– Что это за ШТУКА у вас на голове? – Мой голос стал сиплым от ужаса, но четвертая тетя, должно быть, неправильно расслышала это как благоговение, потому что хмыкнула и стала театрально хлопать своими накладными ресницами.

– Разве они не великолепны? – Она нежно поглаживала витиеватую штуку на своей голове. – Это называется вечерний головной убор. Он является обязательным атрибутом английских свадеб. Мы так хорошо впишемся.

– С этой штукой на голове? Я имею в виду, что… Но… – прошипела я.

– Ай, тебе это не нравится! – причитала ма. Она повернулась к своим сестрам. – Я говорила вам, комодский варан был не лучшим выбором, мы должны были выбрать фламинго!

Мой рот открывался и закрывался, но слова не выходили. Что можно сказать, когда перед тобой стоят четыре женщины, носящие на головах десятидюймовых комодских варанов? Ну, хотя бы не настоящих. Я так думала. «Они ведь не настоящие, правда?» Я не знала, смогла бы простить свою семью, если бы они были живыми.

На это Джонджон самодовольно улыбался.

– Они выглядят настоящими, не так ли? Понимаю, почему вы так думаете, это же мастерство, не так ли?

И снова я не издала ни слова. Вараны находились в разных позах, каждая была страннее предыдущей, но также каким-то образом сочеталась с личностью каждой женщины. Варан старшей тети стоял на своих