День за днем с поразительным усердием Фабиан надраивал наш «БМВ» вплоть до мельчайших деталей под капотом, а когда темнело, мы садились в машину и обкатывали ее на бесконечных сельских дорогах Сконе.

— Пятница, тринадцатое, — сказал Фабиан, когда мы сели в машину и поехали в «Ику».

— Ты же не веришь в эту чепуху?

— Я читал, что в пятницу, тринадцатого, происходит больше несчастных случаев, чем обычно, — сказал Фабиан. — Есть статистика.

— Э-э-э… начиная с сегодняшнего дня пятница, тринадцатое станет моим счастливым днем.

Вскоре мы уже ходили между стеллажами супермаркета.

Фабиан вычеркивал товар за товаром из нашего списка, а я старалась не отрывать глаз от тележки, чтобы не встретиться ни с кем взглядом. Когда мы расплатились на кассе и Фабиан толкал тележку с покупками через стеклянные двери, мы чуть не налетели на Улу.

— Ты вернулась? Рад тебя видеть, — сказал он, глядя на меня так, будто видел впервые. — Хорошо выглядишь!

— И хорошо себя чувствую.

Ула ничего не должен знать о моих планах уехать из Чёпинге. Скоро мы с Фабианом исчезнем без следа.

Если он начнет нас искать, получит только «адресат выбыл в неизвестном направлении».

Фабиан потянул меня к выходу:

— У нас там мороженое.

— О’кей, о’кей, — сказал Ула.

Он направился с нами к выходу и подождал, пока Фабиан отвозил на место тележку.

— Петер купил новую машину? — спросил Ула, одобрительно рассматривая блестящий корпус «БМВ».

— Петер? — переспросила я. — Какой Петер?

Ула усмехнулся:

— Понятно.

— Петер в прошлом.

Как и ты.

Но этого я не сказала. Ула — пиявка; пока ты рядом, он будет пытаться в тебя впиться. Единственный способ от него избавиться — без предупреждения исчезнуть.

— Это наша машина, — гордо сообщил Фабиан, погладив капот.

— Ты уже водил ее? — спросил Ула.

Фабиан рассмеялся.

Я подошла к багажнику, чтобы положить покупки, и когда открыла замок, Ула запрыгнул на водительское место.

— Ты же дашь парню порулить, Джеки? — произнес Ула.

— Вряд ли.

— Да ладно, он же водил «M3».

— Но не на настоящей дороге, — сказал Фабиан. — Можно получить предупреждение в реестр, а потом вообще лишиться прав.

Ула завел двигатель. Для этого надо было, чтобы ключ просто находился поблизости.

— Что ты делаешь? — Я встала у водительской двери. — Выходи!

Ула несколько раз нажал на газ и показал Фабиану педали:

— Смотри: газ, тормоз, сцепление.

Фабиан был похож на ребенка, которого привели на рождественский праздник.

Новая тактика Улы: завоевать расположение Фабиана. Когда они только познакомились, все было ровно наоборот.

— Я серьезно, Ула. Выходи!

Он выключил двигатель и усмехнулся. А выйдя из машины, встал прямо передо мной. Но я не подвинулась ни на миллиметр.

— Поехали, мама, — недовольно сказал Фабиан.

Только что он выглядел таким счастливым.

— Ладно, давай!

Черт, ехать не больше трех минут, больше шестидесяти он разгоняться не будет.

— Серьезно? — переспросил Фабиан.

— Только один раз, — сказала я, пересаживаясь на пассажирское сиденье.

Полицейских в Чёпинге нет, камер, замеряющих скорость, тоже. Всего через несколько месяцев Фабиан пойдет на курсы вождения.

Что страшного может случиться?

После катастрофы

Вторник, 17 октября 2017 года

— Молчи, Фабиан! Ничего больше не говори!

Жаклин медлит в коридоре. В голосе отчаяние.

— Это правда? — спрашиваю я.

У нее совершенно белое лицо.

— Бьянку сбил Фабиан?

Жаклин не отвечает, но молчание — это тоже ответ.

— Ты дала ему сесть за руль? Ты сумасшедшая?

— Это был несчастный случай, — повторяет Фабиан, — я заметил велосипед краем глаз и попытался затормозить. Я просто нажал не на ту педаль.

Жаклин отворачивается и уходит, я догоняю ее в кухне:

— Черт возьми, Жаклин, почему вы с Фабианом с самого начала все не рассказали?

Она поворачивается и чуть присаживается на край стола.

— Я боялась, что у меня снова отнимут Фабиана. И сказала, что это я сидела за рулем.

— Бьянка мертва! — говорю я.

— Я думаю об этом каждую секунду, — отвечает Жаклин. — Все случилось так быстро. Мы приняли решение сразу после того, как вышли из машины.

Меня переполняют образы. Бьянка на асфальте, ее закрытые глаза. Наши ночи на Сардинии. Она смеется мне на ухо. «Навсегда». Мы в Истаде, закутавшись в одеяло, смотрим в будущее, которое раскинулось перед нами и притворяется морем. Тело с отключившимся мозгом на больничной койке. Бедро Жаклин соскальзывает с кухонного стола, она хватает стул и почти падает на него.

— Я думала, у нее легкие травмы, — говорит она, закрывая лицо ладонями. — Я не думала, что она может…

— Она умерла из-за вас. Вы убили ее.

Жаклин смотрит на меня, широко открыв глаза:

— Ты с ума сошел? Это был несчастный случай!

Мы смотрим друг на друга, и я не понимаю, где правда.

— Ты думала, что это Бьянка заявила на тебя и что по ее вине тебя отправили на лечение, а Фабиана в кризисный центр.

— Нет! — возражает Жаклин.

— Я бы никогда специально не сделал Бьянке ничего плохого.

На пороге, с трудом передвигаясь, появляется Фабиан. На его шее отпечатались красные пятна. Я чуть не задушил его. У меня все еще дрожат руки.

— Теперь меня снова отправят в это жуткое место?

Он в отчаянии. Он судорожно трогает себя руками за шею и подбородок.

— Успокойся, родной, — произносит Жаклин.

Она идет к нему, но я выбрасываю вперед руку и останавливаю ее.

— Ты была уверена, что Фабиан обидел Беллу, — говорю я. — Но ты не собиралась рассказывать об этом ни мне, ни Бьянке. Тогда в саду ты сидела и жалела саму себя. И ни слова не сказала о том, что сделал Фабиан.

— Но я ничего не сделал, — говорит Фабиан.

Я смотрю в глаза Жаклин. Она нервно моргает:

— Я хотела рассказать. Поэтому и позвала тебя. Но у меня не получилось.