— Отчего же, Степан Осипович?! — удивленно, с обидой в голосе воскликнул лейтенант Шешинский. — Ведь и «Чесма», и «Синоп» вполне готовы к атаке минами Уайтхеда!

Тот понимающе посмотрел на него:

— Дело в том, Владимир Аркадьевич, что Сухумский рейд довольно мелководен и ввиду этого не пригоден для использования самодвижущихся мин. Я вполне разделяю ваше разочарование, но их пусковые установки с этих катеров для предстоящего похода придется все-таки снять. Пока, разумеется. До лучших времен, — уточнил он. — Вопросы есть, господа офицеры?

Со своего места поднялся лейтенант Рождественский, командир большого номерного катера.

— Выходит, Степан Осипович, что я опять остался не у дел?

— Выходит, что так, Дмитрий Львович. Вы же помните, что когда мы на «Константине» вышли в поход к Гаграм, то нас двое суток трепал такой жестокий шторм, что ваш катер, если бы он шел на буксире, пришлось бы волей-неволей затопить самим. А ведь до Сухума идти еще дальше.

— Не унывайте, Дмитрий Львович, — сочувственно добавил Зацаренный. — Вы у нас будете вроде как резервным командиром. Если кого-нибудь из нас, не дай бог, зацепит, вы тут как тут его сразу же и замените.

Рождественский уныло улыбнулся:

— Скорее вы, Иван Кузьмич, сами кого-нибудь зацепите, чем вас, — и обратился уже к Макарову: — А вообще-то с потерей катера Пущина со всей его командой я, Степан Осипович, как бы осиротел.

— Не в бирюльки играем, Дмитрий Львович, а делаем общее дело во славу нашего Отечества! Каждый на своем месте! — строго ответил тот. И тут же улыбнулся: — Вам ли обижаться, лейтенант?! Свой орден за успех у Сулина вы уже получили в отличие от других менее удачливых командиров, — он уважительно кивнул на крест Георгия IV степени на его шее. — Так что все по справедливости, Дмитрий Львович. Все свободны, господа офицеры!

* * *

К Сухуму подходили со всеми мерами предосторожности. В шести милях от берега застопорили машину и спустили катера на воду.

— С богом, господа командиры! — напутствовал Макаров. — Старшим назначаю лейтенанта Зацаренного. Подойдя к рейду, застопорьте машины и ждите. Как только диск луны покроется тенью, начинайте атаку. А по моему сигналу немедленно возвращайтесь к «Константину»…

Катера встали, сгрудившись у «Чесмы». В призрачном свете полной луны были видны силуэты броненосцев, стоявших на якорях на рейде.

Наконец на лунный диск стала наползать тень. Через некоторое время ночное светило приняло бронзовый оттенок, и Зацаренный махнул рукой. Катера, набирая полный ход, устремились в атаку.

В это время на берегу, как назло, где-то вспыхнул пожар. Он осветил катера. На кораблях объявили тревогу, загремели орудийные и ружейные выстрелы.

«Синоп» первым подскочил к самому крупному броненосцу, круто развернулся и, подведя под него мину, подорвал ее. Поднялся огромный столб черной воды.

— Похоже, взрыв пришелся под угольную яму! — азартно крикнул лейтенант Шешинский боцману, уводя катер от атакованного им корабля.

На броненосце заметались люди, многие из них стали в отчаянии бросаться в воду…

От близких и сильных взрывов на рейде поднялось волнение, и волны начали захлестывать беспалубные катера. Вокруг плавало множество обломков, среди которых приходилось стремительно возвращаться назад.

* * *

Команды катеров на «Константине» встречали криками «ура!». Поднимавшихся на палубу возбужденных и радостных моряков обнимали, поздравляя с очередной победой.

— А где же «Минер»? — тревожно спросил у Зацаренного старший офицер.

Тот подбежал к одному борту, затем к другому — «Минера» нигде не было видно.

— Разрешите, господин лейтенант, — официально обратился он к Макарову, — разыскать и привести сюда «Минера»?

Макаров тревожно глянул в сторону зарева на берегу.

— Добро, Иван Кузьмич! Только прошу вас действовать осторожно и осмотрительно. Не хватало еще потерять и вас с «Чесмой»!

— Все сделаю в лучшем виде, Степан Осипович! Будьте уверены! — обрадованно воскликнул Зацаренный и, махнув рукой своей команде, стремглав кинулся к катеру — дорога была каждая минута.

Моряки «Чесмы», как цыплята за маткой, устремились за своим командиром…

Потянулись томительные минуты ожидания. Макаров в напряжении ходил по мостику туда-сюда. На просьбу старшего офицера поднять два оставшихся катера на борт, ответил отказом:

— Кто его знает, Андрей Игнатьевич, что случилось с «Минером»? Команды катеров должны знать, что мы с вами примем все меры к их спасению в случае беды. Помните, как долго наши катера кружили у Сулинского рейда, разыскивая пропавший катер лейтенанта Пущина, пока не нашли спасательный круг с его номером? Так что «Синоп» и «Наварин», может быть, еще и понадобятся.

Наконец с марсовой площадки раздался радостный голос впередсмотрящего:

— Вижу два катера! Идут к «Константину»!

Над палубой прогремело многоголосое «ура!». От нервного напряжения и переживаний у Макарова навернулись на глаза слезы радости, и он, отойдя к ограждению мостика, оперся на планширь, чтобы, не дай бог, кто-нибудь увидел.

На палубу в бессознательном состоянии, на руках, подняли командира «Минера» лейтенанта Писаревского. Как объяснил боцман, катер неожиданно сцепился с турецкой гребной шлюпкой, оказавшейся у борта броненосца. Произошла рукопашная схватка. Дрались отчаянно. Один из турок со всей силой ударил командира катера веслом по голове, а затем пытался столкнуть его за борт. Матросы, пустив в ход приклады, отбили своего командира. Тут подоспела «Чесма» и увела «Минера» под градом пуль на буксире, а уже затем машинист дал ему свой ход.

— Лейтенанта Писаревского в лазарет! — приказал Макаров, тревожно глянув в сторону берега.

Сразу же с десяток человек бросились, чтобы выполнить его приказ, однако матросы и унтер-офицеры из команды «Минера» отстранили добровольных помощников и бережно понесли своего командира сами…

А турки трое суток провозились с подорванным броненосцем «Ассари-Шевкет» и на четвертые медленно повели его на буксире с большим креном в Батум.

* * *

Это был тот самый большой кабинет, в котором двадцать лет тому назад Андрей Петрович, его дед, просил адмирала Врангеля, назначить гардемарина Чуркина на один из кораблей, который в скором времени должен был бы отправиться на Дальний Восток. Однако Петр Михайлович об этом не знал — дед не любил афишировать свою заботу о внуке.

Теперь в кресле за огромным письменным столом сидел уже другой адмирал.

— Выходит, что не зря, Петр Михайлович, мы создали в Морском техническом комитете ваш отдел минного оружия. Успехи боевого применения минного оружия на Черном море подтвердили правильность и своевременность нашего решения, — морской министр удовлетворенно постучал пальцами по столешнице письменного стола. — Главное — турки резко снизили активность, опасаясь атак наших минных катеров.