– Вполне.

Посмотрев подозрительно на замолчавшихмузыкантов, Алексей наклонился ко мне поближе и прошептал прямо в ухо:

– Послушай, а давай отсюда убежим?

– Куда?

– Ко мне. Я живу тут рядом. Посидим,попьем чайку, а потом я провожу тебя на такси. Ну, пойдем?

Не успела я ответить на заданный мне вопрос,как к нам подошел бродяга с трубой и, сверкнув в сторону Алексея злобнымиглазами, по-хозяйски положил руку мне на талию.

– Послушай, что тебе надо? – спросилон.

– Это моя знакомая девушка, –миролюбиво ответил Алексей. – Я пришел сюда, чтобы отвести ее домой.

– Это наша знакомая девушка. Ее зовутСветка с Рублевки, и она пригласила нас в свой дом в гости. Так что иди кудашел. Мы уезжаем.

– Я уйду, но только вместе с этойдевушкой! – На лице Алексея не дрогнул ни один мускул. – Девушкапьяна, а ты этим воспользовался. Нехорошо.

– Это моя девушка, – стоял на своембродяга.

– Она не может быть твоей девушкой.

– Я тебе говорю, чтобы ты проваливал отмоей девушки!

– А я бы на твоем месте руки-то от нееубрал, а то ведь руки у тебя черные, как у негра, словно ты каждый денькартошку сажаешь, – не хотел отступать Алексей. – Ты бы сначала рукипомыл, а затем таких девушек лапал. Платье запачкаешь.

– Да ты что, чертила, не понял?! Пошелвон!

Бродяга кинул свою трубу на землю и достал изкармана нож. Увидев сверкающее лезвие, я испуганно вскрикнула и попыталасьсделать шаг в сторону, но тут же была окружена другими бродячими музыкантами.Недолго раздумывая, Алексей полез в карман пиджака, достал оттуда пистолет инаправил его в сторону тех, кто решил использовать мое опьянение.

– Стоять и не двигаться! Если хоть одиниз вас тронется с места, то я просто ему отстрелю яйца. Шутить я не привык, неумею и никогда не пробовал!

Как только перед нами все расступились,Алексей взял меня за руку и потащил по лестнице вверх.

– Откуда у тебя пистолет? –поинтересовалась я, когда мы вышли из перехода.

– Ты забыла, что я частный детектив? Яникогда не хожу без оружия.

Алексей жил совсем рядом в красивом сталинскомдоме с высокими потолками и просторными комнатами. Это была со вкусомобставленная двушка закоренелого холостяка, в которой напрочь отсутствовалженский дух. Сев на пушистый ковер, я прислонилась спиной к стене и заговорила,постоянно всхлипывая и смахивая бежавшие по щекам слезы. Алексей понял, что мненеобходимо выговориться, и стал внимательно меня слушать. Я говорила о том, чтосегодня определенно не хотела жить и даже обдумывала различные способы, какможно уйти из жизни побыстрее и менее болезненно.

Я призналась в том, что боюсь смерти и что мнебудет намного легче купить билет куда-нибудь подальше, сесть в поезд и уехатьтуда, где меня никто не знает. Я заметила, что ужасно тяжело быть женщиной, чтомногие женщины страшно несчастны, потому что одиноки, и из этого одиночестватяжело вырваться.

Я говорила очень много и постоянно сбивалась.

Алексей сидел напротив меня и пытался внушить,что потеря любви – это еще не самая большая потеря в жизни. Что я должнаблагодарить судьбу за то, что у меня есть здоровье, да и не только у меня, но иу моих близких тоже. Что самое ценное качество в жизни женщины – это терпение,потому что, если женщина обладает этим качеством, любая беда обойдет еестороной.

Я говорила, что обязательно научусь жить водиночестве. Я научусь этому у одиноких женщин, которые долгие годы живут безлюбви и совершенно равнодушны к такому несправедливому стечению обстоятельств,к такой прихоти судьбы. Я обязательно с ними познакомлюсь и по возможностиподружусь. Я расспрошу, как они живут, ни на что не надеясь, принимая своеодиночество как данность.

Чем они занимаются, каковы их интересы? Какони проводят свои дни? С какими проблемами и трудностями сталкиваются? Какиесделали выводы из своей неудавшейся семейной жизни и почему поставили крест насвоем личном? Как они знакомятся с новыми мужчинами, как на них реагируют, какони научились жить так, чтобы не строить серьезные отношения и обезопасить себяот боли? Я обязательно у них всему научусь! И у них, и у самой жизни. Я вместес ними научусь регулировать свое внутреннее состояние. Радоваться,успокаиваться и защищаться от общественного мнения, постоянно ища пользу в своемодиночестве. В конце концов, моя жизнь складывается так, как она складывается,и никто не вправе ее изменить. Я знаю одну хорошую мудрость:

ЧТО ТЕБЯ НЕ УБЬЕТ, ТО СДЕЛАЕТ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ.Значит, я стану сильнее. Намного сильнее, чем сейчас!

А потом я зачем-то рассказала Алексею о том,что мы с Ильей часто представляли себя детьми и хохотали до упаду. Мы моглибегать по дому и кидать друг в друга подушками, словно малые дети. А иногда яизображала сопротивление и подбивала своего мужа на то, чтобы он взял менясилой. И еще любила валяться на пушистом ковре, принимать причудливые позы идразнить Илью своим обнаженным телом. Когда я все это говорила, Алексейпочему-то мрачнел и краснел, отчего я становилась еще раскованнее и смелее.

Чуть позже я зачем-то полезла в свою сумочку,достала из нее свадебную фотографию, которую носила с собой третий год ихвастливо показывала всем, с кем только знакома. Я ткнула в нее пальцем,сказала, что мы с Ильей не смотримся вместе, что у нас совершенно идиотскиелица и что на лице моего мужа уже видна ложь, потому что он взял меня в жены непо любви, а из жалости. Порвав фотографию на мелкие кусочки, я раскидала их поковру и, встав, подошла к окну.

На стекле вновь появились капли дождя, а намоих глазах – слезы. А затем послышалось яростное рыдание грома вперемешку сдиким грохотом, треском и свистом.

– Буря, – тихо сказала я иприслонилась лбом к запотевшему стеклу.

– Ураган, – согласился со мнойАлексей и задвинул плотные шторы.

Я открыла глаза и увидела, что лежу прямо водежде в незнакомой спальне на кровати, покрытой красивым пледом. С кухниотчетливо слышалось шипение закипающего чайника, кто-то там громко гремелпосудой. Быстро вскочив с кровати, я поправила растрепанные волосы и тихонько,словно боялась кого-то спугнуть, прошла на кухню. Алексей возился у стола,делая горячие бутерброды. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся и сказал, чтояотключилась вчера, прямо упав ему на руки.

– Ну как? Выспалась?

– Да, – кивнула я. – А ты спал?

– Нет.