Я с трудом приподнялась, приложила руку ко лбуи, ощутив, что жутко горю, как снаружи, так и изнутри, как-то по-детскибеспомощно спросила:

– Илюша, что происходит?

– А что, собственно, происходит? Всенормально. Все хорошо. Самое главное, что ты ведешь себя очень даже прилично.Не кричишь, не кидаешься, не устраиваешь истерик.

– Илюша, ты должен выбрать.

– Кого?

– Ты должен выбрать, с кем тыдействительно хочешь быть, со мной или с Варей.

– А почему я должен выбирать?

– Как это «почему»? Ты даже не то чтобыведешь двойную жизнь, а большую часть жизни проводишь с ней. А я… я постоянно одна.

– Я не собираюсь никого выбирать. Ты –моя жена, а Варя – моя секретарша. И не нужно ничего мешать.

– Еще совсем недавно ты говорил мне отом, что мы с тобой одной крови. И в этом наша сила.

– Ты мне напоминаешь о том, что отдаламне свою кровь?

– Я лишь передала твои слова.

Илья посмотрел на меня так пронзительно, что ятут же отвела глаза в сторону.

– Если ты что-то хочешь услышать поповоду моей благодарности, то я скажу тебе снова: я благодарю тебя уже почтитри года. Дорогая, это не маленький срок. – Уголки его губ нервноскривились. – Имею я право хотя бы раз в жизни поступить неблагодарно?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я хочу целиком и полностьюпосвятить себя своей работе.

– Илья, ты уходишь от меня? – Ябольше не могла призывать на помощь терпение.

– Куда? Почему я должен уходить из своегособственного дома, который я построил по своему проекту?

– Ты хочешь, чтобы ушла я?

– Зачем? Ты же моя жена.

– Ты хочешь жить с Варей?

– Варя – моя секретарша.

– Илья, так больше нельзя! – Собравпоследние силы, я запустила в Илью подушкой. – Или у нас будет все какраньше, или у нас с тобой в этой жизни совершенно разные дороги!

Илья наклонился, поднял подушку с пола,бережно положил мне ее под голову и со словами:

«Это просто температура. Пойду спать, я оченьустал.

Завтра у меня снова тяжелый день», –вышел из комнаты.

Я не смогла уснуть до самого утра. Ночьюнесколько раз вставала с постели, мочила полотенце холодной водой, клала его насвой лоб, пила аспирин и размышляла… Я размышляла о том, что должна собратьостатки своей былой гордости, покинуть этот дом и начать жить своей жизнью.Жизнью, где не будет Ильи, его обворожительных улыбок, где останется тольконаше с ним прошлое, в котором была масса приятных минут и обманутых, так и не сбывшихсянадежд.

Я размышляла над тем, в чем убеждала меняНаташка. Жить в одном доме, делать вид, что ничего не случилось… Встречатьмужа, когда ему захочется приехать домой, с улыбкой на лице, в хорошемнастроении… А самое главное – не задавать ему лишних вопросов! Я плохопредставляла себе, как это должно выглядеть, если двое уже не могут находитьсяв одном пространстве, потому что, как только они остаются друг с другом,атмосфера тут же накаляется до предела.

От тех близких доверительных отношений, которыебыли совсем недавно, не осталось и следа.

Мне было даже больно подумать о том, что мойсупруг никогда больше не будет ласкать мое тело, что у него больше нет желанияим насытиться и мне уже никогда не растаять от его прикосновений, потому чтотеперь от них тает другая. Сегодня Илья приехал ночевать домой, только теперьон стал каким-то холодным, чужим и отдаленным.

И нет смысла перебрасывать мостик черезпоявившуюся между нами пропасть, потому что Илья все равно не сделает шаг мненавстречу. Он избегает откровенных разговоров, и это вполне понятно, потому чтоВарвара стала ему намного ближе, чем я. Варя беременна, и она сейчаспо-настоящему ему близка. Мне ничего не оставалось делать, как только копить всебе боль и страшное разочарование от того, что Илья хочет оставить все так,как есть сейчас, и не решается сделать открытый выбор.

Глубокой ночью я толкнула дверь в спальню Ильии увидела, что он сидит в кресле с бокалом текилы в руках и смотрит куда-то всторону.

– Илюш, ты не спишь? – Я постараласьскрыть свое волнение, но это получилось очень даже плохо.

– Иди спать, – безразлично ответилИлья и отхлебнул из стакана.

– Если ты пьешь, значит, ты очень сильнопереживаешь. Может, поговорим по душам?

– О чем?

– О тебе, обо мне… О нас с тобой.

– У нас все в порядке.

– Ты же сам знаешь, что это не так.

– Закрой дверь и оставь меня одного.

– Хорошо. Но, может, все же поговорим?

– Я попросил тебя закрыть дверь с тойстороны!

Я вернулась в свою комнату, доплелась докровати, упала на подушки и в очередной раз дала волю своим чувствам.

Утром, услышав, что Илья уже встал и даже незаглянул в мою комнату, я попыталась подняться и, не обращая внимания начудовищный жар, подошла к зеркалу. На меня смотрела похудевшая женщина сизможденным лицом и черными кругами под глазами. Поправив влажную ночнуюрубашку, я откинула назад волосы и вышла из комнаты. Илья сидел на кухне счашечкой кофе и газетой в руках. На нем был темно-синий костюм, белоснежнаярубашка, которую ему приготовила домработница, а запах его умопомрачительногоодеколона разлетался по всему дому. Сейчас он уйдет, и останется запах. Отэтого мне будет еще больнее и еще горше. Заметив меня, Илья расплылся вфальшивой улыбке и отложил газету.

– Доброе утро, дорогая! У тебя совсембольной вид. Зачем ты поднялась с кровати?

– Ты же не зашел ко мне в комнату.

– Я боялся тебя разбудить.

– Я не спала всю ночь.

– Значит, тебе нужно хорошеньковыспаться. Ты мерила температуру?

– Зачем? Я и так знаю, что у меня жар.

– Тем более. Иди ложись в кровать.

– Ты сегодня приедешь?

– Думаю, что да.

Сев напротив, я потрогала горячий лоб ипроизнесла, с трудом сдерживая слезы:

– Илья, мне очень плохо.

– Вызови врача. – Голос супругапо-прежнему оставался равнодушным.