– Привет, детка, – сказал из него Коннер.

– Здравствуй, Верити, – добавил оттуда же Уилф.

– Юнис показала мне его трансляцию, – сказал в наушнике Джо-Эдди, – как он уделал в котлету четверых в проулке.

– Надеюсь, это не сам прием, – проговорила за спиной Мануэла.

– Верджил, зачем мы здесь? – спросила Верити.

– Отсюда мы попадем к Стетсу, – сказал он. – Метод чрезвычайный, придуманный в последнюю минуту, абсолютно безумный, но сейчас это самый безопасный способ войти в дом. Мы можем не преодолеть полицейский кордон, лифты могут отключить в любую минуту, а Прайор, контрактник «Курсии», тот, что хотел сбить нас над Коалингой, с новой командой из десяти человек ищет нас и тебя в особенности. Высоты боишься?

– Высоты?

– Пятьдесят два этажа вверх.

– Кто первый? – спросил молодой латиноамериканец в налобном светодиодном фонарике, вылезая на четвереньках из другого входа, еще более низкого, чем тот, через который они вошли с улицы.

– Она. – Верджил указал на Верити.

– Сумку надо будет взвесить отдельно, – объявил парень.

Она сняла с плеча сумку, встала коленями на то, в чем определила белый тайвек, и протянула ее парню.

– Спасибо. – Он на карачках уполз обратно, волоча сумку за собой.

Подкатился дрон на втянутых ногах и протянул ей что-то зеленое.

– Перчатки и наколенники, – объяснил Коннер. – Бетон успели только чуток подмести, перед тем как раскатать тайвек. Под ним камешки, битое стекло, могут быть иголки. Наколенники и перчатки нужны, чтобы залезть в гамак. Твой желтый. Ложишься на спину. Тебе дадут защиту для ушей, она отпечатана на принтере с расчетом на твой наушник. По сути, тебе надо всю дорогу прикидываться мертвой. Ты изображаешь фигуру в инсталляции.

– Какую?

– Набивную куклу. У нас есть такая наверху, на тебя похожа и одета как ты. Когда заявятся копы, мы скажем, что ее-то они и видели.

Верити взяла у дрона наколенники, опасливо села на тайвек и надела их поверх джинсов. Достала из кармана перчатки, которые купил Грим Тим.

– У меня свои, – сказала она, натягивая их. Подняла взгляд на Верджила.

– Ползи, – скомандовал тот. – Мануэла следующая.

Мануэла с сомнением глянула на отверстие, потом на Верити.

– Понимаю тебя, – сказала Верити. – Но иначе нам туда не попасть. Не знаю, что там будет, но пропустить этого не хочу.

Она встала на четвереньки и вползла в отверстие. Оглянулась, увидела, что Мануэла тоже ползет, и подбодрила ее улыбкой. Несколько футов низкого туннеля вывели в такое же низкое помещение. Оно было на удивление большое и тоже неосвещенное. Чувствовалось бесшумное присутствие большого количества людей, двигались светодиодные фонарики. Молодой латиноамериканец ждал, рядом с ним лежала ее сумка.

– Это весы. – Он указал на белый пластиковый прямоугольник размером примерно ярд на ярд. – Нам надо тебя взвесить.

Верити вползла на весы. Парень глянул на свой телефон.

– Привет, – сказал он появившейся из туннеля Мануэле. – Тебя надо взвесить.

Он указал на весы. Мануэла скептически поморщилась.

– Понимаю, что дико, – сказала Верити, сползая с весов, – но я сама только что взвесилась.

Мануэла, в перчатках и наколенниках, обреченно завела глаза к потолку и забралась на весы.

– Твой там. – Парень ткнул пальцем в другой конец помещения.

Верити двинулась в указанную сторону, потом вспомнила про сумку и обернулась. Мануэла, подобрав парку, сидела на корточках на цифровых весах. Парень смотрел в телефон.

– Твоя сумка поедет с ней, – объявил он. – Она легче.

Верити проползла на карачках мимо коротко стриженной девицы с цветочной татуировкой на шее, в белом тренировочном костюме и оранжевых кроссовках. Та стояла на коленях перед серым обтекаемым предметом, одним из многих в ряду. Они напомнили Верити мини-посудомойки; что у них сверху, она разглядеть не могла. Девушка на миг поймала Верити в луч света от налобного фонарика.

– Ну уж нет, – объявила Верити, увидев разложенный на белом тайвеке плетеный гамак из ярко-желтого нейлонового шнура; полированные деревяшки на концах были примотаны к серым посудомойкам.

– Надеюсь, вечеринка того стоит! – крикнула Мануэла.

Верити повернулась на голос и увидела, что та уже лежит во флуоресцентно-зеленом гамаке, а перед ней на коленях стоит кто-то с налобным фонариком.

– Ложись в гамак, – сказал Верджил, подползая к Верити.

Он тоже был в перчатках и наколенниках. За ним Верити различила Диксона.

– Это гамаки из магазина «Все по доллару», – пробурчала Верити, но подчинилась.

– Из «Костко»[50], – уточнил Верджил. – Надень.

Он бросил ей что-то вроде черной лыжной шапочки.

– Зачем?

– Чтобы изобразить куклу.

– Я уже и так чувствую себя безмозглой куклой, если согласилась на такое.

– Голову всю дорогу держи прямо, по сторонам не глазей. Вы изображаете больших тряпичных кукол. Трансляцию с дрона мы сейчас отключим, чтобы тебя не замутило от того, что будет вытворять Коннер.

Верити легла на гамак. Бетонный пол под желтым нейлоновым шнуром и тайвеком холодил спину. Латиноамериканский парнишка встал рядом на колени и надел на нее оранжевые наушники, как у Диксона. Сразу наступила тишина. Верити лежала, глядя на синий полиэтилен, а парень нейлоновыми ремешками пристегивал ее запястья, талию и щиколотки к гамаку.

Недертон не понимал, что показывает дисплей: там мелькали крупным планом озабоченные лица, руки в латексных перчатках, незнакомые предметы. Люди – видимо, техники – стояли на коленях вокруг дрона в самой дальней части синего шатра, где потолок был ниже, чем в тамбуре. Коннер провел туда дрона, опустив торс на вытянутые руки (они для такого случая выпустили собственные белые колесики) и включив ролики на ногах. На выходе из туннеля его сразу окружили техники.

– Что они делают? – спросил Недертон Коннера.

– Ставят нам зарядку на тату-нажопник, – ответил Коннер, – и цепляют карданные квадрокоптеры на бедра.

– Что такое тату-нажопник? – спросил Недертон.

– У нас его нет, – ответил Коннер.

– У нас и бедер нет.

– Да и жопы, – сказал Коннер. – У меня была когда-то такая телка.

– Зачем они нужны?