Алексей жил совсем рядом в красивом сталинском доме свысокими потолками и просторными комнатами. Это была со вкусом обставленнаядвушка закоренелого холостяка, в которой напрочь отсутствовал женский дух. Севна пушистый ковер, я прислонилась спиной к стене и заговорила, постоянновсхлипывая и смахивая бежавшие по щекам слезы. Алексей понял, что мненеобходимо выговориться, и стал внимательно меня слушать. Я говорила о том, чтосегодня определенно не хотела жить и даже обдумывала различные способы, какможно уйти из жизни побыстрее и менее болезненно.

Я призналась в том, что боюсь смерти и что мне будет намноголегче купить билет куда-нибудь подальше, сесть в поезд и уехать туда, где меняникто не знает. Я заметила, что ужасно тяжело быть женщиной, что многие женщиныстрашно несчастны, потому что одиноки и из этого одиночества тяжело вырваться.

Я говорила очень много и постоянно сбивалась.

Алексей сидел напротив меня и пытался внушить, что потерялюбви — это еще не самая большая потеря в жизни. Что я должна благодаритьсудьбу за то, что у меня есть здоровье, да и не только у меня, но и у моих близкихтоже. Что самое ценное качество в жизни женщины — это терпение, потому что,если женщина обладает этим качеством, любая беда обойдет ее стороной.

Я говорила, что обязательно научусь жить в одиночестве. Янаучусь этому у одиноких женщин, которые долгие годы живут без любви исовершенно равнодушны к такому несправедливому стечению обстоятельств, к такойприхоти судьбы. Я обязательно с ними познакомлюсь и, по возможности, подружусь.Я расспрошу, как они живут, ни на что не надеясь, принимая свое одиночество какданность.

Чем они занимаются, каковы их интересы? Как они проводятсвои дни? С какими проблемами и трудностями сталкиваются? Какие сделали выводыиз своей неудавшейся семейной жизни и почему поставили крест на своем личном?Как они знакомятся с новыми мужчинами, как на них реагируют, как они научилисьжить так, чтобы не строить серьезные отношения и обезопасить себя от боли? Яобязательно у них всему научусь! И у них, и у самой жизни. Я вместе с ниминаучусь регулировать свое внутреннее состояние. Радоваться, успокаиваться изащищаться от общественного мнения, постоянно ища пользу в своем одиночестве. Вконце концов, моя жизнь складывается так, как она складывается, и никто невправе ее изменить. Я знаю одну хорошую мудрость:

ЧТО ТЕБЯ НЕ УБЬЕТ, ТО СДЕЛАЕТ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ. Значит, ястану сильнее. Намного сильнее, чем сейчас!

А потом я зачем-то рассказала Алексею о том, что мы с Ильейчасто представляли себя детьми и хохотали до упаду. Мы могли бегать по дому икидать друг в друга подушками, словно малые дети. А иногда я изображаласопротивление и подбивала своего мужа на то, чтобы он взял меня силой. И ещелюбила валяться на пушистом ковре, принимать причудливые позы и дразнить Ильюсвоим обнаженным телом. Когда я все это говорила, Алексей почему-то мрачнел икраснел, отчего я становилась еще раскованнее и смелее.

Чуть позже я зачем-то полезла в свою сумочку, достала из неесвадебную фотографию, которую носила с собой третий год и хвастливо показывалавсем, с кем только знакома. Я ткнула в нее пальцем, сказала, что мы с Ильей несмотримся вместе, что у нас совершенно идиотские лица и что на лице моего мужауже видна ложь, потому что он взял меня в жены не по любви, а из жалости.Порвав фотографию на мелкие кусочки, я раскидала их по ковру и, встав, подошлак окну.

На стекле вновь появились капли дождя, как подступившие кмоему горлу слезы, вырывающиеся из самого сердца. А затем послышалось яростноерыдание грома вперемешку с диким грохотом, треском и свистом.

— Буря, — тихо сказала я и прислонила свой лоб кзапотевшему стеклу.

— Ураган, — согласился со мной Алексей и задвинулплотные шторы.

Я открыла глаза и увидела, что я лежу прямо в одежде внезнакомой спальне, на кровати, покрытой красивым пледом. С кухни отчетливослышалось шипение закипающего чайника, кто-то там громко гремел посудой. Быстровскочив с кровати, я поправила растрепанные волосы и тихонько, словно бояласького-то спугнуть, прошла на кухню. Алексей возился у стола, делая горячиебутерброды. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся и сказал, что Я отключиласьвчера, прямо упав ему на руки.

— Ну как? Выспалась?

— Да, — кивнула я. — А ты спал?

— Нет.

— Что, вообще не спал?

— Я всю ночь смотрел телевизор. Не спалось что-то…

Я опустила глаза и улыбнулась виноватой улыбкой.

— Это ж надо было нам вчера так встретиться…

Представляю, как я нелепо выглядела.

— Ничего страшного.

— Да уж, ничего страшного… Можно сказать, что ты меняспас! Если бы не ты, то еще неизвестно, чем бы закончился этот вечер.

— У тебя просто был шок. Кофе будешь?

— Только без сахара.

Сев за кухонный стол, Я достала свой мобильный и набраладомашний номер. Услышав деловитый голос домработницы, я собрала в кулак все,что осталось от моего самообладания, и заговорила:

— Доброе утро. Это Светлана. А Илья уже ушел на работу?Ах, его нет… Он и не ночевал… Что, и не звонил? Нет. Спасибо. Понятно.

Повертев трубку в руках, я сделала глоток ароматного кофе инабрала телефон приемной мужа.

Когда на том конце провода послышался голос Варвары, япомолчала, собираясь с мыслями, но, поняв, что она уже собирается положитьтрубку, тут же начала разговор:

— Илью Романовича пригласи. Что значит «он занят»? Тычто, не поняла? Это жена звонит. Что значит «позвонить позже»? Он мне сейчаснужен! У меня к нему срочное дело! Передай, что срочное! У меня несчастье. Онмне нужен сию минуту! Как это Илья Романович сказал не делать никакихисключений?! Да ты все перепутала, кукла бестолковая!

— Перезвоните, пожалуйста, позже. Вы отвлекаете меня отработы, — как всегда без особых эмоций произнесла Варвара и положилатрубку.

Украдкой посмотрев на сидящего напротив Алексея, япостаралась сдержать слезы и набрала мобильный своего мужа. Я уже не помню,сколько раз мне пришлось набирать его номер и слушать долгие гудки, прежде чемон снял трубку. Раз двадцать, не меньше. И когда я уже потеряла всякую надеждуна ответ, вдруг услышала бодрый голос моего супруга:

— Да. Говорите. Я вас слушаю.

— С каких пор мы стали с тобой на «вы»? — чуть неплача спросила я.

— Светлана, это ты?

— Ты же это понял, глядя на определитель.

— Извини. Я сразу не сообразил.