И Рогна фыркнула.

А еще сыграло роль удивительное сходство с Сацуки, но говорить об этом, конечно, не стал.

Утром настал черед иных обязанностей. Рогна пригнала косматую низкорослую лошадь и показала, как запрячь ее в сани.

— На первый раз Дохсун покажет дорогу. Умеешь обращаться с бензопилой?

Варламов кивнул, пилить ему пришлось немало.

Брат Рогны лихо подъехал на нартах, запряженных парой оленей. Одьулун с улыбкой глянула на Варламова:

— Скоро и мы поедем на оленях. Лошади зимой в горах не пройдут.

— А куда? — поинтересовался Варламова.

— Одна из обязанностей рогн — охранять стада. Я и так задержалась.

Похоже, предстоял своеобразный медовый месяц.

Поездка и возня с бревнами заняли весь короткий зимний день. Зато Варламова накормили вкусными кровяными колбасками, а когда легли в постель, Рогна снова придвинулась к нему. Похоже, твердо решила взять свое в качестве одьулун. Несмотря на усталость, он охотно откликнулся, но при всех его стараниях Рогна лежала, как то самое бревнышко. По окончании он почувствовал такую сонливость, что уснул сразу, привалившись к боку Рогны.

Утром все тело болело, и Варламову предоставили возможность поваляться в постели. Рогна начала собираться в поездку, но делала это как-то нехотя. Вскоре он узнал причину. Когда в постели уже привычно обнял свою одьулун, та отстранилась.

— У меня месячные, — обиженно сказала она. — Я не забеременела. Тебе надо больше стараться.

— Угу, — пробормотал Варламов с некоторым облегчением. Намаялся с дровами и был даже рад, что сегодня супружеский долг отменяется. Впрочем, через пару дней его вернули к приятной рутине.

Наконец Рогна уехала вместе с Дохсуном, и вернулась с оленями.

— Пора тебе учиться ездить на упряжке, — сказала она, спрыгивая с нарт.

Сначала научила запрягать, но это оказалось просто: перекинуть через шею оленя ременную петлю, пропустить под передней ногой, а ременную постромку от этой шлеи перекинуть через дугу в передней части нарт и протянуть к другому оленю.

Ездить оказалось сложнее: надо было запрыгнуть на уже идущие нарты, а потом на них удержаться. Варламов поехал по селению, но на первом же ухабе нарты опрокинулись, и он полетел в снег. Снег и одежда были мягкие, поэтому не ушибся. Зато якутские дети, высыпавшие поглядеть на первую поездку лючи, русского, здорово повеселились. Рогна подъехала на своей нарте.

— Надо ехать, свесив ноги, и поддерживать нарту ногой, если накренится.

Дальнейшие тренировки провели за окраиной, и Варламов стал ездить довольно сносно.

Вечер прошел в сборах. Рогна занималась продуктами, и в дополнение к обычной меховой одежде снабдила Варламова дохой. Он уложил на нарты бензопилу и канистры с горючим, добавил топор и ножовку. Утром Рогна оделась по-походному, из-под меховой оторочки капюшона блестели голубые глаза. Отправились на двух пассажирских нартах и двух грузовых, каждая пара оленей привязана к предыдущей нарте недоуздком, во главе маленького каравана Рогна.

За селением миновали бывший прииск: три отверстия в скалах и занесенные снегом остатки строений. Долго придется восстанавливать, хотя Варламов узнал, что штольни здесь неглубокие.

За прииском санный след потянулся по замерзшей реке на север. Снег сверкал белизной даже сквозь темные очки, морозило, и, несмотря на меха, сидеть было холодно. Временами Рогна соскакивала с нарт и бежала рядом, держась за высокую дугу. Варламов попробовал так, и действительно согрелся. Пригодился и шарф из беличьих хвостов: когда обмерзал от дыхания, можно было просто передвинуть.

Ближе к вечеру показалась одинокая юрта, и Рогна остановила оленей. Хозяева угостили горячим чаем. Приглашали остаться на ночь, но одьулун Варламова хитро глянула на него и отказалась. Зато пошел долгий разговор по-якутски, и Рогна коротко пояснила, что спрашивает о дороге, о стадах, не видели ли волков. Затем поехали снова.

Смерклось, над лесом стала подниматься луна. Завидев на берегу сухостой, Рогна свернула к нему.

— Я распрягу оленей, а ты напили дров.

Варламов достал бензопилу с грузовой нарты и принялся за дело. Тем временем Рогна распрягла оленей, и те разошлись, роя копытами снег в поисках корма. Рогна утоптала снег на стоянке и принялась ставить палатку. Оставив на время дрова, Варламов помог своей одьулун. Палатка была современная, двойная, с каркасом из прочных сдвоенных дуг. Расчистив снег перед тамбуром, развели костер. Рогна все делала быстро и сноровисто — видно, не раз ночевала в зимней тайге.

Языки пламени поднялись в темное небо, и Рогна подвесила два котелка, набитых снегом. Снег скоро растаял, и она покидала в воду куски мяса. Пока готовился ужин, Варламов наколол дров для маленькой печки. Наконец Рогна разложила парящее мясо по мискам и села на нарты рядом с мужем.

— Ну вот, — сказала она удовлетворенно. — Поедим и спать. Как тебе такая жизнь?

— Я вырос на Севере, — ответил Варламов. — Хотя на Кольском полуострове не так холодно, как у вас.

Рогна рассмеялась:

— Надеюсь, со мной не замерзнешь.

Поели горячего мяса с бульоном и напились чая. Уютно потрескивал огонь в печке, поставленной на невысокие чурбаки. Рогна расстелила оленьи шкуры, а на них спальный мешок. Залезли внутрь, по ходу освобождаясь от верхней одежды, а вскоре Рогна, хихикнув, запустила руку в меховые штаны Варламова (поборола стеснение, наконец). Приспустив их, он с удовольствием исполнил свой супружеский долг. Под мягким мехом ребрышки Рогны не чувствовались, и под конец она тихонько простонала.

— Не так уж плохо, — сказала она. — Даже немножко приятно.

От печки палатка нагрелась, и сняли остальные меха. Спали нагишом в обнимку.

Ночью печь погасла, и к утру стало холодно. Рогна накинула меховую рубаху, положенную в головах, высунулась из спального мешка и растопила печь. Только когда стало тепло, Варламов вылез и занялся костром. Потом умылся подогретой водой, но бриться на морозе не стал. Рогна, не обращая внимания на холод, подставила лицо свежему ветру, а потом разогрела вчерашнее мясо и вскипятила чай. Сложив палатку, погрузили вещи на нарту, а за это время печка остыла на холоде.

Варламов гадал, как будут собирать разбредшихся оленей, но Рогна взяла мешочек с солью и стала кричать: «Мэк, мэк, мэк!». Почти сразу олени стали выбегать из леса, и пока очередной слизывал крупицы соли с руки Рогны, Варламов хватал его за недоуздок и запрягал в нарты. Одьулун рассмеялась:

— Быстро учишься!

Поехали. Вдоль реки по-прежнему тянулся лес, за ним ярко белели горы. Через час-другой свернули в долину левого притока. Ехать стало труднее: кое-где поверх снега намерз лед, и копыта оленей разъезжались. Опять свернули, в долину между холмов, и увидели оленей, пасшихся среди заиндевелых деревьев. Вскоре показалась и юрта пастухов.