Гитлер думал, что власти придерживаются одного с ним мнения, но колебался из-за страха перед генералом Гансом фон Зеектом, командующим баварским контингентом германской национальной армии. Поэтому Гитлер решил передать руководство представителям власти. Он выбрал 8–9 ноября для государственного переворота. Это были два дня, когда президент Кар, генерал Лоссов и начальник баварской полиции Ганс Риттер фон Зайсер должны были оказаться в Мюнхене на праздновании пятой годовщины послевоенной революции против императорского правительства. Празднования только начались, когда Герман Геринг и контингент штурмовиков провели Гитлера на подиум, где сидели Кар, Лоссов и Зайсер. Взяв микрофон и объявив национальное восстание против Веймарской республики, Гитлер также сообщил о назначении временного правительства и назвал Кара, Лоссова и Зайсера занимающими высшие посты в нем.

Зная о малых шансах переворота на успех, вновь назначенные члены временного правительства воспользовались первой же возможностью покинуть зал и уведомить генерала фон Зеекта. После этого провала лидеры национал-социалистов решили продемонстрировать показную храбрость и силу. На следующий день в полдень рядовые участники, две тысячи человек, промаршировали рука об руку по городу — пока их не остановила армия. Четырнадцать человек застрелили, включая члена партии, который шел рядом с Гитлером — это был еще один выстрел, который мог бы изменить историю, уйди он на несколько дюймов в сторону. Геринга ранило в ногу, в то время как Гитлер с вывихнутым плечом побежал в дом Ганфштенгля, где его в дальнейшем арестовали{657}.

Между 26 февраля и 27 марта 1924 года руководство национал-социалистов было подвергнуто суду за государственную измену. Поскольку суд проходил в реакционном Мюнхене, а не в Берлине, лидеры не поплатились жизнью. Гитлер с «Железным Крестом» на груди стоял у скамьи подсудимых, как герой войны, и обвинял своих обвинителей — Кара, Лоссова и Зайсера — в том, что они являются истинными предателями, так как предали Мюнхенский путч. Презрительно описывая Гитлера, как «только барабанщика» — агитатора или пропагандиста — Лоссов сыграл ему на руку, поскольку многие в зале суда, недовольные происходящим в стране, не считали «работу барабанщика» такой уж незначительной{658}. В конце судебного процесса Гитлер оказался региональной фигурой, с которой следовало считаться.

Лидер

Поскольку политические ветры Баварии дули вправо в 1925 году, Гитлер отсидел в тюрьме только тринадцать месяцев из определенных ему пяти лет. Если бы он отсидел полный срок, то это означало бы политическое забвение{659}. Во время проведенных в крепости Ландсберг месяцев он надиктовал то, что станет книгой «Майн Кампф». Изначально она представляла поток сознания, автобиографию в защиту своей жизни, по большей части — с конца войны. В первой редакции книга называлась «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». За первым, более биографическим томом, в 1926 году последовал второй, более программный. Вместе их опубликовали в 1930-ые годы, и они сделали канцлера Гитлера богатым человеком. Общей темой была расистская, социал-дарвинистская игра на ницшеанский мотив высшего и низшего человека, которые для Гитлера означали «арийца» и «еврея» (или «еврея-большевика») соответственно. Противопоставляя этих двух, он эхом отражал многочисленные диссертации девятнадцатого века, от Фейербаха до Ницше, и от Риля до Вагнера и Чемберлена, в то время как презрительно отзывался об основных учениях классической германской философии и теологии, которые изображали всякого и каждого, как высшего и как низшего.

После освобождения в декабре 1924 года Гитлер быстро восстановил свою власть во все еще запрещенной партии. Во время тюремного заключения он пришел к мысли, что сам является «суперлидером», которого ранее предсказывал. Воздержание от алкоголя и мяса могли бы стать внешними признаками просвещения, хотя причины, которыми Гитлер его объяснял, были желание сбросить вес и избежать пищи, вредной для его тела{660}. Он стал яростным вегетарианцем. При этом он прилагал усилия, чтобы не навязывать свои взгляды большинству, составлявшему основные ряды национал-социалистов (а там были и охотники, и те, кто от мясной пищи не отказывался). Правда, Гитлер не колебался, подшучивая над ними из-за несправедливой природы их кровавого спорта{661}.

Уважительно относясь к угрозе, которую он собой представлял, правительство Веймарской республики запретило Гитлеру публичные выступления на два года (три — в Пруссии). В духе предпринимательства, который продолжит завоевывать на сторону партии поддержку общественности, национал-социалисты провели более двух тысяч публичных собраний и встреч в течение первого года после выхода Гитлера на свободу. Гитлер, которому запретили публичные выступления, использовал это для себя, назначая бесконечные частные беседы с влиятельными группами{662}.

В 1925 году фельдмаршал Пауль фон Гинденбург стал вторым президентом Веймарской республики после того, как Фридрих Эберт умер от аппендицита. После инаугурации Гинденбурга, принципиального, консервативного лидера, начался политический уклон правительства в центристско-правую сторону{663}. Благодаря стабильности, которую они со Штреземаном принесли в Германию различными путями, шокированная нация, казалось, наконец, приходит в себя и начинает нормальную жизнь. Тем не менее, за любой существенный подъем морального духа и усиление ощущения надежности и стабильности в оставшиеся годы десятилетия следовало благодарить иностранные займы, а не политические прорывы или реформы{664}.

ОБНОВЛЕНИЕ НАЦИИ

К концу десятилетия, среди обвала на Нью-Йоркской фондовой бирже, депрессии в Европе и увеличения в три раза безработицы в Германии, критика и предсказания краха Гитлером в предшествующие годы казались многим провидческими. Раздел углубился внутри государств и в национальном парламенте, а увеличивающееся количество избирателей — землевладельцев, фермеров, промышленников и рабочих — голосовали за национал-социалистов. Таким образом, произошло еще одно крупное разделение немецкого электората. К началу 1930-х годов канцлеры Гинденбурга не могли обеспечить парламентскую коалицию, способную проводить правительственные программы{665}.

Центральная сцена

Гинденбург оказался в безвыходном положении, поставленный парламентом в тупик. Он воспользовался своим конституционным правом и распустил его в июле 1930 года, после чего правил, издавая президентские указы. Фактически использование статьи 48 было возвращением к иерархическому правлению, когда Гинденбург действовал, как новый император через своего канцлера. Вместо представителя старой гвардии из социал-демократов, канцлера Германа Мюллера, он в марте 1930 года доверил свои программы лидеру Центристской партии Генриху Брюнингу{666}.

Правительство, созданное по указу о чрезвычайном положении, было непопулярным, и Гитлер ругал его со своей известной яростью и сарказмом. Тем не менее, через три коротких года его партия создаст такое правительство, которое заставит смотреть на отчаянный режим Гинденбурга после 1930 года, как на верх благоразумия. По пути к своей цели национал-социалисты