– А если ты упадешь?

– Положишь эти цветы мне на могилку, – отшутился он, а сам подумал, какую же дурость совершает. «Я точно умом тронулся».

Цель была достигнута под последний удар башенных часов. Эдриан надеялся, что позади него не стоит толпа зевак, ожидавшая, чем завершится представление. Ко всему прочему, из здания все еще мог выйти владелец гостиницы и предъявить счет за испачканный фасад. Наконец мужчина поравнялся с возлюбленной. Нога надежно упиралась в карниз окна первого этажа, и он надеялся, что тот не отвалится, потянув его за собой.

– Держи. – Мужчина отдал корзинку. – Из-за тебя я опоздал к твоему отцу.

– Ничего. Думаю, он оценит твою попытку впечатлить меня и половину бульвара. – Стефани поставила корзинку рядом с собой на подоконник.

– Но я же не зря старался?

– Нет. Толпа будет в восторге, когда ты благополучно спустишься. – Девушка повела бровями, будто говоря, что за ним наблюдают.

Эдриан оборачиваться не стал. Его сердце трепетало. Он мог сколько угодно ворчать про себя, но ради этого чувства интендант полез на стену. Блеск в глазах девушки придавал всему происходящему смысл.

Мужчина спустился так же, как и поднялся. Застывшие на бульваре зеваки, часть из которых параллельно наблюдала за конфликтом между рабочими, разгружавшими коробки в галантерейный магазин, одобрительно закивала. Кто-то бормотал что-то явно веселое, но интендант не расслышал. Он уловил на себе тяжелый взгляд графа, который стоял около входа в трактир.

«Все-таки опоздал», – обреченно вздохнул Эдриан. Его охватила нервная дрожь.

Мужчины сдержанно поприветствовали друг друга и прошли вглубь таверны. Интендант не сомневался, что граф видел его дурную выходку собственными глазами. И, судя по суровому выражению лица, не одобрял.

«Что сделано, то сделано», – с этой мыслью Эдриан отодвинул стул за столиком в углу. Заказывать ничего не пришлось. Им подали еду и вино по мановению руки графа.

– Я примерно догадываюсь, о чем вы хотите поговорить со мной, месье Леклерк. И надеюсь, что мои ожидания оправдаются, – спокойно начал господин де Монклар, берясь за приборы. – Иначе как еще вы объясните вашу выходку с корзинкой? – Он издал смешок, хотя и не очень веселый. – Собственно, поэтому мой выбор пал на таверну. Здесь достаточно людно, чтобы никто из нас не вспылил. И вкусно кормят. От этого гневаться хочется еще меньше.

– Соглашусь, – кивнул Эдриан, который не очень хотел есть.

Он не помнил, когда в последний раз испытывал столь сильное волнение, что кусок не лез в горло. Мужчина смотрел на то, как собеседник, не спеша, отрезает куски от приготовленной на вертеле телятины и ждет. Вокруг стоял вечерний шум. Обсуждали в основном облаву на волков. Многие мнили себя героями предстоящего приключения, мечтая, что именно они подстрелят оборотня. Из разных уголков доносились самовосхваления и небылицы об уже пойманных чудовищах.

Собравшись с духом, Эдриан наконец озвучил то, для чего пришел.

– Я хочу жениться на вашей дочери и прошу вашего согласия. – Он посмотрел на господина де Монклара.

Граф прочистил горло и отложил приборы.

– Рад, что вы оправдали мои надежды. – Он откинулся на стуле и сцепил пальцы в замок. – Позвольте поинтересоваться, почему вы хотите жениться на моей дочери?

– Я люблю ее. – Как странно впервые признаваться в чувствах не объекту своих воздыханий, а родителю. Эдриан не думал, что такая ситуация возможна. – Ваша дочь замечательная. Меня еще никто не вдохновлял карабкаться по фасаду с корзинкой в руках.

– Да, это было впечатляюще. Так же смело, как и глупо, – хмыкнул господин де Монклар. – Вы могли бы попросить лакея передать цветы в номер.

– Ха! – Эдриан начал нервно смеяться над собственной глупостью. – Я об этом не подумал. И к тому же я не увидел бы ее радости от подарка.

– Мне нравится ваша самоирония и прямолинейность, – голос графа смягчился. – Что ж, я видел, как моя дочь смотрит на вас, а вы – на нее. Так что… перейдем к обсуждению деталей. Что вы предлагаете в качестве содержания?

«Он что? Так быстро согласился?» Эдриан недоверчиво взглянул на господина де Монклара, но задавать вопросов, чтобы прояснить свое замешательство, не стал. Вместо этого интендант пустился в долгий рассказ о своей семье.

Родные со стороны отца имели септенские корни. Два века назад они были графами Аквитании, а когда Луария поглотила маленькое королевство, все потеряли. Этим объяснялась его утонченная внешность. Линия матери тоже вела к Аквитании. Ее род славился врачевательством. Интендант упомянул все имущество, которым сейчас владела его семья, и как она получала доход. Эдриан не мог предложить ничего конкретного, потому что ему для начала придется написать о своем решении родителям.

Граф спокойно слушал, почти не задавая вопросов. Партия получалась выгодная, за исключением одного момента. Титул. Дочери, выходя замуж, получали титул супруга. У Стефани не будет ничего, потому что титул «шевалье» – это просто дань эпохе рыцарства, переходное звено между буржуазией и аристократией.

– Что ж, Эдриан, вы должны написать родным о своем решении. Обсудить с ними все. – Господин де Монклар отпил вина. – А еще надо бы разузнать все об этом новом королевском указе. В администрацию еще не пришел его полный текст.

– Да. – Эдриан тоже только слышал о нем, но не видел условий и, самое главное, выкупного, так как возможности хоть и велики, но не безграничны.

– А так… Амбиции ваши сильны. Помнится, вы просили руку дочери еще в госпитале, когда привезли Лорента… – усмехнулся граф.

Эдриан заулыбался, вспомнив тот порыв. Тогда он и подумать не мог, что придется делать это еще раз.

– Теперь дело, как говорится, за малым. – Господин де Монклар прочистил горло и устремил взгляд в другой конец таверны. Кивком он указал собеседнику на лестницу. Там стояла Стефани в кремовой блузке и бордовой юбке. Она опиралась на длинноствольное ружье и медленно спускалась по ступеням. – Согласится ли она?

– Так вы даете согласие? – встрепенулся Эдриан.

– Я обещал, что последнее слово будет за ней. – Граф поиграл пальцами в воздухе, будто перебирал воображаемые струны арфы. – Моя дочь всегда заявляла, что не пойдет замуж ни при каких условиях. Что ж, будет интересно узнать, что она ответит теперь, – произнося последнее слово, он загадочно улыбнулся, его глаза заблестели.

Граф ждал развязки.

Но Эдриан усмотрел в этих словах скрытый намек и решил не торопиться делать предложение. Стефани не была капризна от природы, а значит, в ее заявлениях скрывалось нечто большее, чем банальное девичье «не хочу». Это будет еще одна загадка, которую предстоит разгадать молодому интенданту жандармерии.

– Не сидится в комнатах? – спросил интендант, подойдя к ступенькам.

– Да-а. – Девушка неуверенно кивнула,