— Очень просто: златокузнец. Schmied — это кузнец. Вот смотрите: Silberschmied, Kupferschmied — поэтому тоже кузнецы. Только уже так складно как с золотом по-русски не выходит. Переведём примерно: кузнец по серебру — иначе говоря, серебряных дел мастер. Ну и медных.

— Медных дел мастер?

За окном совсем стемнело. Окошки избы заросли серебряными звёздами, на столе горели толстые восковые свечи.

— Мастер, конечно. И как Вы считаете, откуда берутся такие вот имена?

— Я думаю, как и в России, Мельников или, там, Мясников — прозвище по занятию.

— Да. Так оно и было. Только лет триста назад. Жил-был цветущий старый торговый город. И жили в нём…

Кривоногий мужичок в овчинном тулупе потоптался около избы, боком подобрался к заиндевевшему окну и припал к деревянной раме.

Полцарства за коня, сижу и в ус не дую,

Три царства — за коня, Четыре — за коня!

Я шпагу получил за храбрость золотую,

Ста-а-льная шпага у меня!

Выводил красивый мужской голос под гитару. Затем после нескольких звучных аккордов к нему присоединился слегка надтреснутый старческий басок:

И если есть что-нибудь у меня,

Что лесть и месть, и дублоны не тронут,

Так это честь, офицерская честь!

Да, это честь а ещё верность трону!

Мужичок отлип, покрутил пальцем у виска и потрусил в сторону.

Кирилл Бисер спрятал подальше тетрадь, отвернулся к стене и задремал под стук колёс, и когда Лиза с Петей потихоньку вошли в купе, не проснулся. Они пошептались немного, а потом тоже угомонились. Поезд несся в темноту, почти не делая остановок. Пассажиры спали, никто не входил и не выходил всю ночь, и только в Бологом от пристанционного фонаря отделилась тёмная фигура с рюкзаком, обменялась несколькими словами с проводником и быстро прошмыгнула в плацкартный вагон.

Глава 42

…И когда он был основан, здесь обитали вовсе не баварцы и швабы. Здесь вообще не было германцев. Тут жили кельты, и против кельтских воинственных родов Император Август в 16 году послал своих приёмных сыновей Друсуса и Тибериоса, которые завоевали Тироль, Восточную Швейцарию и предгорья Альп и установили господство Рима. И тогда был основан Аугсбург, но если Вы думаете, что эта дата известна с тех самых пор… О, вовсе нет! Настоящие научные поиски начал Конрад Пойтингер, а он родился в пятнадцатом веке. Этот великий человек прожил и с нашей точки зрения долгую жизнь, но для времён, когда и двадцать пять было совсем не плохо, можно сказать больше трёх поколений!

Итак, он начал. Но только в 1913 году раскопки позволили пролить настоящий свет на историю города. Считается, что примерно с пятого века его буквально затопили переселенцы и как римский своё существование он прекратил. Надо сказать, римские города не имели гербов. Любопытно, что кедровая шишка, трактуемая как знак господства Рима и позже воспринятая как герб, обнаруживается на старинных аугсбургских гравюрах уже с 1254 года.

— Господин профессор, как обстояло дело с религией? — спросил с места с сильным английским акцентом молодой человек с длинными волосами, забранными в гнедой хвост до лопаток.

— Христианство постепенно покорило все германские «роды». Это произошло, понятно, не без борьбы. И история борьбы идей христианства с «германской душой», а государства как институции с церковью как институтом — есть обычная тысячелетняя «история средних веков». Пока церковь нуждалась в защите государства, она принадлежала ему. Карл Великий, Великие Канцлеры Саксонии и Франконии от Генриха первого до третьего господствовали и над церковью. А Папа, в выборе которого они имели решающий голос, должен был суметь им угодить. А если нет, то он бывал отстранён. Борьба началась с Папы Грегора седьмого, и в этой схватке Германия потеряла единство и распалась на маленькие государства — княжества. Господство папства увенчалось крестовыми походами. Это был высший пункт. И их конечный провал очень ему повредил. Пилигримы вернулись иными с войн. Они познакомились с римлянами, христианами из дальних земель, с теми даже, кто по их разумению, вообще не верил. А расцвет торговли, искусств и знаний очень способствовал новым веянием.

И влияние церкви упало. Мир сделался более гражданским. Клерикалы и рыцари утратили былое значение.

Домофон Анны-Мари не отвечал. Подъезды запирались внизу, и Небылицын, потоптавшись с безнадёжным видом у входа, побрёл прочь, теряясь в догадках. Мобильный она отключила сразу. Он сообщал на двух языках, что «абонент недоступен», и предлагал противно бодрым, радостным тоном передать сообщение.

Что мог ещё сделать Стас? Папа и мама Фельзер отдыхали в Сицилии.

Надо было надо было как-то жить дальше. И вообще-то, следовало работать. Промаявшись неделю, переговорив с агентом, оббегав несколько мюнхенских библиотек и условившись встретиться с господином Свеном фон Хаген, историком, специалистом по Вюртембергскому дому, сразу, как последний возвратится из Амстердама, Стас решил, что так невозможно. Он поедет в Аугсбург, попытается разобраться. А потом… Ну кто-то же приедет? Или она сжалится, или… Ох, он не знал, что — «или» … Как она сказала? «Тебе интересно вообще знать про мой город?» «Не слишком!» — ответил он. Так прямо и заявил!

Сказано — сделано. Стас приехал в столицу Швабии ранним утром, остановился в гостинице «Три мавра» и, не теряя времени, решил действовать по всем направлениям сразу. Он заказал в университетской библиотеке литературу, нашёл по интернету городской план и навёл справки о самых уважаемых антикварных магазинах и ювелирных мастерских, наконец, сходил в «Римский музей». У-фф! Завтра он поговорит с золотых дел мастерами, а сейчас…

Он брёл в задумчивости мимо островерхого дома, покрытого красной черепицей. Весь он с фронтоном и стенами был расписан как китайская табакерка. «Аугсбургская гильдия ткачей, — прочитал Небылицын, — 1389 год постройки».

«Господи, это же «Веберхаус»! Ну, о нём я читал. Однако, роспись, должна быть много моложе. О, конечно! «Росписи 1605 года». Есть ещё порох в пороховницах! А это что?»

Рядом с табличкой, где по тёмной меди выгравировано было название знаменитого дома, висела афишка. На фоне стройного силуэта церкви в нескольких лаконичных фразах в ней извещалось, что профессор университета Фукс, знаток романской и готической архитектуры, председатель общества любителей истории города Аугсбурга, читает лекцию, посвящённую дню рождения его основателя. Приглашаются все желающие. Начало…

«Пойти или не пойти,» — сомневался молодой человек. — «Через полчаса? Я успею, где бы ни состоялось. Я сейчас в центре, а город — он для Германии большой. Но для москвича — вроде Сокольников или Кузьминок. Надо взглянуть в путеводитель. Где