работы, и поэтому немного отвлёкся. Мы с ним договорились по телефону. Меня зовут…

— Прекрасные авторские работы? Очень лестно! — ещё шире улыбнулся его собеседник. — Так вы господин Небылицын? — он протянул Стасу руку. — Мертель, юниор! Дитмар, Рудольфа Мертеля сын — это я. Очень рад. Одну минуту, я позову моего сотрудника. Мы с Вами пойдём наверх и побеседуем без помех.

Они поднялись в кабинет владельца, сели там в удобные кресла и заговорили с увлечением об истории аугсбургского ювелирного дела. Хозяин дома показал гостю коллекционные экземпляры, рассказал о своих любимых Неуссе и Бруглохере — аугсбургских золотых дел мастерах, последователем которых считал себя и отца. А узнав о стальном магнате, что готов любые деньги заплатить за предмет своих увлечений, пообещал навести справки у отца и коллег. Стас рассказал подробно, что он ищет и купит, и заметил:

— Господин Мертель, я вполне допускаю, что мой поручитель может заказать достойную копию драгоценностей Королевы Вюртембергской, если будет профессиональное описание оригинала, не вызывающие никаких сомнений.

Лицо ювелира выразило понятное воодушевление вырисовывающейся перспективой, и Стас решил, что пора.

— Вы знаете, я хотел Вас так или иначе посетить по этому делу. Но мне, кроме того, рекомендовал именно к Вам обратиться профессор Фукс. Я сам нуждаюсь в совете. Нет, вернее, мне необходимо узнать… это личное дело… я… простите… волнуюсь.

Молодой человек встал, прошёлся по комнате взад-вперёд, и, собравшись с духом, обратился к господину Мертелю.

— Я вас очень прошу, расскажите мне про Гольдшмидта-сына. Что такое «Римский заказ», и как он связан с династией Фельзер?

На столе стояли напитки. Небылицын предпочёл лёгкий «радлер», хозяин — апельсиновый сок. Дитмар Мертель отпил глоток и повернулся к шкафу. Когда Стас выговорил последнюю фразу, он, спиной к гостю, доставал «Прикладное искусство Баварии».

Услышав слова Стаса, Мертель с минуту стоял неподвижно. Он до сих пор был приветлив, разговорчив, готов к услугам. Но теперь, когда он медленно обернулся, гость едва узнал гостеприимного ювелира. С каменным лицом Мертель поставил бокал на стол и с расстановкой сказал.

— Извините, ничем помочь не могу. Я не хочу быть невежливым! Буду очень рад сотрудничеству с вами. Помогу найти, что сумею. Если вы закажете нам «повторы», предложу вам разные скидки. Но прошу вас, больше ни слова! А теперь меня ждёт работа. Был очень рад познакомиться!

Это было совершенно недвусмысленно. Ему говорили: позвольте вам выйти вон, а он не понимал, почему! Стас почувствовал прилив отчаяния. Он устал от неизвестности, не знал, как быть дальше. Мертель был четвёртым по счёту! И всюду одно и то же. Любезный приём, готовность помочь, но как услышат «Римский заказ» … Стас вскочил и с горя воскликнул.

— Ради бога, выслушайте меня! Я не представляю, что стоит за этим названием, не преследую никаких интересов, не понимаю, что и кого задеваю, повторяя эти слова. Но проклятый «Римский заказ» губит счастье всей моей жизни, а никто мне помочь не хочет!

И не глядя больше на ювелира, он опустился снова в кресло, обхватил голову руками и, сбиваясь и запинаясь, рассказал, как мог, всю историю. Ювелир слушал молча, а вот дверь вела себя странно. Она то приоткрывалась неслышно, то затворялась, оставляя, впрочем, большую щёлку. Когда Стас кончил, поднял голову и промолвил:

— Вы — моя последняя надежда, господин Мертель! Я понимаю, Вы не обязаны мне помогать. У Вас для этого нет оснований… Дверь совсем распахнулась.

— Есть! — промолвил грудной женский голос! — У моего брата есть все основания помочь человеку, который час назад уберёг меня от увечья, если уж не от смерти!

Она стояла в дверном проёме с глазами, полными слёз. Она уже переоделась — маленькая лёгонькая хромоножка лет пятидесяти со своим костыльком. Испачканную в пыли, разорванную цветастую блузу она сменила на платье из серого льна, украшенное крупными тёмными кружевами с капельками красного бисера сверху донизу, до подола.

— Куда же вы исчезли? Мы вас искали! Вся это беда приключилась совсем рядом. Выходит, я пришла немного раньше, чем вы? Ведь вы тот самый искусствовед из Москвы, о ком профессор Фукс говорил? Вы ищете украшения Королевы? Нет, это невероятно! Послушайте, у нас семейное дело. Я — Клара Мертель. Я тоже работаю по золоту с девятнадцати лет. И я замужем за Альфредом Фельзер тридцать два года. Я не знаю, как Вас благодарить… Нет, знаю! Я вам всё расскажу!

— Я! — Дитмар сделал протестующий жест, но это ещё больше подстегнуло взволнованную Клару.

— Ах, перестань! В конце концов, это я Фельзер, не ты! Остальные суеверные трусы! Ты погляди, я после гор так долго маюсь с ногой. Я просто заплатила вперёд!

Она остановилась, посмотрела на широко распахнувшего глаза от изумления, ничего не понимающего Стаса, на брата, явно растерявшегося в этом вихре событий, и легко рассмеялась.

— Вот что, сядем спокойно. Ты позвони, чтобы нам принесли кофе с пирожными, а я начну.

Глава 45

Весна воды.

«Весна света» приходит постепенно. К ней привыкают. Не то — «весна воды»! Она обрушивается сразу, и только её можно, собственно, назвать весной. Огромные массы снега и льда превращаются в говорливые воды ручьёв и рек. В середине июня за один день может несколько часов подряд моросить дождь, и оседают глубокие снега, появляются первые ручьи. Обширные участки тундры освобождаются. Ещё день-два, и она становится непроходимой.

Разливы арктических рек и ручьёв совсем не такие, как в средней полосе. Вода здесь появляется вначале на поверхности снега и льда. Когда её скопится достаточно много, образуется поток, с каждым днём всё более бурный. И только потом уже взламывается лёд. Впрочем, ледяной покров бывает лишь на самых крупных реках. Большинство же небольших рек и ручьёв так пересыхает к осени, что ни о каком ледоставе на них не может быть и речи. С другой стороны, в некоторых ручьях, где долины особенно забиты снежными надувами, вода прорывает узкие коридоры высотой до двух-трёх метров.

Перед тем, как сделать решительный последний бросок на землю Франца-Иосифа, было решено стать лагерем и делать тренировочные радиальные выходы. Тимофей обещал отвезти их на оленях к небольшой горной цепи и показать редких животных. Кирилл же хотел «погонять рыжего телка» и, заодно, помочь Лизе вспомнить прежние знания и умения. Надо заметить, Телку пришлось вначале туго.

В этот раз они шли по правому пологому берегу ручья, левый берег которого нависал крутым, почти отвесным обрывом. Бисер с дочкой держались вместе. Тимофей возглавил колонну. Петрусь тянулся в арьергарде. Он слегка прихрамывал на левую