– Ты точно знаешь?

Ви кивнула.

– Мы узнаем, кто ты, – сказала она твердо. – Узнаем твое настоящее имя. Мы найдем бумаги, в которых записано все, что бабушка с тобой сделала, и отдадим их Джулии, а она отнесет их в полицию. Весь мир должен узнать, что здесь происходило и происходит.

«И что тогда будет?» – мысленно спросила она себя, но говорить об этом вслух не стала.

В самом деле, что сделает бабушка?

Что она почувствует, когда узнает, что Ви ее разоблачила?

Нет, не разоблачила.

Предала.

Но думать об этом Ви не хотела и не могла, поэтому она постаралась сосредоточиться на том, что́ делает.

Дверь отворилась совершенно бесшумно.

Прежде чем шагнуть в коридор, девочки посмотрели сначала в одну, потом в другую сторону, чтобы убедиться, что их никто не видит. Но коридор был пуст, и Ви снова взяла Айрис за руку. У обеих висел за спиной рюкзак, чтобы складывать туда документы.

– Идем.

В коридоре пахло дезинфекцией, старым деревом и сырым кирпичом. Пахло призраками.

Завернув за угол, девочки добрались до общего зала. Там Ви подвела Айрис к двери в подвал и достала второй ключ. Замок щелкнул. Быстро спустившись вниз, они повернули направо и подошли к тяжелой стальной двери. Здесь Ви достала третий ключ, на котором она фломастером написала: «Ц-З».

– Ты готова? – спросила она у Айрис.

Айрис кивнула и слабо улыбнулась, и Ви подумала о месяцах, быть может – о годах, которые та провела взаперти в этих сырых подземных казематах. И все это время Ви была совсем рядом – в доме на другой стороне широкой больничной лужайки! Она могла бы прийти и выпустить Айрис, как Эрик выпустил Большого Белого Крыса. Она могла спасти ее. Но тогда она ничего не знала…

Ви отперла дверь, и они вошли. В коридоре за дверью было тихо и пахло плесенью.

– Три двери налево, – сказала Ви. – Здесь держали пациентов.

На цыпочках они подкрались к первой двери и заглянули в небольшое квадратное окошко. Комната с единственной койкой была пуста.

– Никого, – сказала Ви. Айрис с готовностью кивнула. Она явно испытывала облегчение.

Потом они перешли к следующей комнате и, убедившись, что внутри никого нет, открыли дверь. Помимо кровати с кожаными привязными ремнями, здесь была большая хирургическая лампа, какие стоят в операционных, и железный стол с металлическим ящиком на нем.

– Эта штука нужна для… – Айрис потянулась к ящику, коснулась одного из переключателей, опасливо покосилась на толстые изолированные провода, ведущие к двум электродам.

– Да, – подтвердила Ви. – Это устройство для электрошоковой терапии. Я так думаю…

Айрис отдернула руку.

– Значит, это здесь они… они меня…

– Наверное. – У Ви пересохло во рту. – Может быть…

Она отошла к шкафчику в углу, открыла один из ящиков. В ящике были сложены хирургические инструменты – скальпели, щипцы, зажимы, изогнутые ножницы, ретракторы, сшиватели и небольшая пила с блестящим хромированным полотном. Ви поскорее закрыла ящик, пока Айрис не увидела, что́ там лежит. В соседнем ящике она обнаружила упаковки шприцев, игл и ампул с лекарствами. Ви поднесла одну упаковку к глазам. Торазин. Она положила ее на место. В углу ящика стояла большая бутылка с хлороформом.

– Что там? – спросила Айрис.

– Лекарства, – ответила Ви.

Выкрашенный зеленой масляной краской пол слегка понижался к центру комнаты, где виднелось сливное отверстие, закрытое ржавой металлической решеткой.

– Мне здесь не нравится, – сказала Айрис и поежилась.

– Мне тоже, – ответила Ви и, взяв ее за руку, вышла вместе с ней обратно в коридор.

Они перевели дух и двинулись к последней двери с левой стороны. Ви щелкнула выключателем на стене, но свет внутри не включился. Тогда она толкнула дверь и первой шагнула в комнату. Выдохнула. В комнате было холодно и сыро.

– Я помню эту комнату, – сказала у нее за спиной Айрис.

Ви кивнула. У нее было такое чувство, что и ей эта комната знакома, хотя она не сомневалась, что никогда здесь не бывала. Быть может, она видела ее во сне или просто вообразила.

Как и в двух других комнатах, здесь стояла железная кровать с ремнями, а в углу – глубокая чугунная ванна.

Айрис закрыла дверь, и их окружили темнота и тишина. От этой тишины у Ви зазвенело в ушах. Айрис так крепко сжала ее руку, что ей стало больно. Пространство вокруг словно сжималось, и ей захотелось как можно скорее выбраться отсюда обратно в коридор. Дыхание сделалось неровным и частым.

– Я… я… – пробормотала она. – Давай уйдем. Я не могу больше здесь оставаться.

Но Айрис не двинулась с места. В темноте она услышала ее голос:

– Я всегда знала, когда мне будут делать больно. Обычно окно в двери было закрыто, поэтому в комнате было совершенно темно, но когда они собирались войти, они его открывали, чтобы посмотреть на меня. Но и тогда единственным, что я видела, были их глаза…

Ви вздрогнула. На мгновение ей показалось, что когда-то с ней тоже происходило что-то подобное, но воспоминания Айрис смешивались с тем, что помнила она: светящийся прямоугольник на двери превращался в лобовое стекло машины, залитое ослепительным светом. Свет разгорался все сильнее, и отец резко вывернул руль, стараясь уйти от лобового столкновения, но фары встречной машины – слишком яркие, невозможно яркие – были уже совсем близко.

– …Двигаться я не могла, – продолжала Айрис. Ее голос звучал теперь совсем тихо. – Я не могла сесть, не могла даже поднять руку или ногу, потому что меня привязывали к кровати грубыми ремнями, которые царапали мне кожу на запястьях и лодыжках.

Ви подумала о том, что она тоже была привязана к заднему сиденью ремнем безопасности, который больно вре́зался в ее тело, когда машина полетела в реку. Она старалась отстегнуть ремень, но не могла, а салон уже наполнялся холодной водой, которая поднималась по ее ногам все выше и выше.

– …А иногда меня сажали в ванну, наполненную ледяной водой. Они привязывали меня и гасили свет. Я оставалась в воде и чувствовала, как немеет все тело, каждая клеточка. Даже мозг, – сказала Айрис. – Со мной делали и какие-то другие вещи, но я не помню какие – только яркий свет и звуки. Запах медикаментов. Жужжание. Голоса. Мне казалось, я переношусь в какое-то другое место…

– Да, – сказала Ви. Она знала, как это бывает. Закрыв глаза, она перенеслась обратно в тонущую машину, только на этот раз это была не машина, а железная кровать, к которой она была привязана, и кто-то разговаривал с ней, кто-то вел обратный отсчет. «С кем это происходило? – спросила себя Ви. – С Айрис или со мной?»

Десять. Девять. Восемь. Семь…