— Послушайте, а почему бы мне не заколдовать один капкан? — выпалила вдруг Синтия. — Хотите, я прочту над ним заклинание?

Братья удивленно уставились на нее, но она уже встала на колени возле капкана и палочкой очертила вокруг него магический круг. Потом смочила пальцы росой и окропила ею свежую приманку. Затем, склонив голову и не решаясь встать в полный рост, девочка заговорила, вспоминая слова из дедушкиных записей:

— Пусть же слезы росы всемогущего Иеговы, создателя Вселенной, падут на благословенный инструмент охотника. И пусть духи леса даруют нам пищу к столу. Аминь.

— Но мы ведь не будем есть этого кролика! — удивился Авраам.

Синтия поднялась и отряхнула джинсы.

— Какой же ты глупый! Это не имеет никакого значения. Самое главное — правильно прочесть заклинание. А завтра посмотрим, как оно подействует.

Потом они обошли все остальные капканы, и над каждым Синтия произнесла те же слова. Мальчикам это занятие быстро надоело, но они терпеливо ждали, пока сестра закончит свои ритуалы. Ей же очень хотелось проверить собственные силы. Ведь мама давно уже намекала дочери, что скорее всего именно она станет избранницей в их семье. На это указывало и то, что когда Синтия родилась, часть плаценты осталась у нее на лбу. Правда, девочка не совсем еще понимала, что такое эта «плацента», но знала, что если ребенок рождается «в рубашке», то, по поверьям белых магов, это означает, что ему дарованы Создателем огромные духовные силы, и таким образом ребенка благословляет сам Господь Бог. Мама даже высушила на солнце эту «рубашку» и держала ее в запертой деревянной шкатулке. Она говорила, что ее надо хранить очень бережно и ни в коем случае нельзя терять. Потому что если такое сокровище попадет в руки врага, то над всем семейством нависнет страшная угроза и начнутся нескончаемые беды.

На следующий день дети поймали кролика. Они еще издали заметили, что в капкане бьется зверек, и бе ом припустились к ловушке, а потом долго смотрели на несчастное создание, тяжело дыша и не решаясь что-либо предпринять. Сначала они обрадовались, что удача наконец-то улыбнулась им, однако вблизи зрелище оказалось не таким уж приятным. Животное совсем обессилело от потери крови, которой была забрызгана вся трава вокруг. Лапка зверька была раздавлена до костей, но тот все еще пытался вырваться из капкана.

— Бедняжка! — вздохнула Синтия, хотя в душе у нее все ликовало — ведь добычей братья были обязаны ей: это ее молитвы загнали кролика в западню.

Мальчики долго стояли молча, пораженные кровавой сценой.

— Хоронить, — пробормотал Сайрус. По его полным щекам текли слезы.

— Ну и что нам теперь с ним делать? — растерянно спросил Авраам, не расслышав предложения брата.

Этого не знал никто. Одно дело — мечтать о том, как поймаешь кролика, и совсем другое — стоять возле умирающего зверька. Наконец Льюк нашел толстую палку и с размаху ударил животное по голове, желая скорее окончить его мучения. Но удар оказался недостаточно сильным, и кролик снова забился в капкане, тщетно пытаясь освободиться.

— Может, лучше отпустить его? — предложила Синтия как раз в тот момент, когда Льюк замахнулся во второй раз.

— Нет, его надо убить, чтобы он больше не мучился. Так ему будет лучше, — ответил Льюк.

Он взмахнул палкой и снова ударил по пушистому комочку, а потом принялся исступленно колотить животное, пока оно окончательно не затихло. Только после этого он присел на корточки и очень аккуратно, чтобы не запачкать брюки, раскрыл челюсти капкана.

Дети стояли над убитым кроликом и каждый по- своему переживали его смерть.

— Дай-ка мне твой перочинный ножик, — попросил Льюк Авраама

— Что еще ты задумал? — насторожился тот, послушно передавая старшему брату нож.

— Надо снять с него шкуру.

— Ты что, с ума сошел?

— Вовсе нет. — Льюк состроил серьезную мину и важно вытащил лезвие, с видом победителя глядя на мертвое животное. — Вовсе я не сошел с ума. И ничего не боюсь… — Эту последнюю фразу Льюк адресовал самому себе, стараясь собрать все свое мужество и сосредоточиться.

— Погоди-ка! — вдруг воскликнула Синтия. — Это же наш общий кролик, и теперь мне нужна его кровь!

— Зачем?

— Чтобы колдовать.

Льюк и Авраам терпеливо ждали, пока сестренка сбегает домой за ретортой, а Сайрус тем временем приволок откуда-то большую коробку из-под обуви, которая должна была послужить гробом. Переполненные смесью страха и восхищения, дети смотрели, как Льюк перерезал кролику горло, чтобы Синтия смогла набрать крови в свою посудину. Потом девочка вытерла салфеткой лишнюю кровь со стекла, осторожно закупорила сосуд и спрятала его в карман. После этого Льюк принялся освежевывать кролика, но так как рядом не оказалось ни одного бывалого охотника вроде дядюшки Сэла, он страшно перепачкался, пытаясь содрать с него шкуру. Наконец с этим было покончено, и дети сложили остатки тушки в коробку, принесенную Сайрусом.

На маленьком кладбище у часовни Сайрус выкопал своей любимой лопатой очередную могилку.

После похорон на земляной холмик был поставлен традиционный перевернутый крест. Синтия опустилась на колени и начала молиться:

— О всемогущий Иегова! Мы молим тебя принять эту жертву, которую от чистого сердца предлагаем Тебе, чтобы Ты благословил нас. Благослови же все наши деяния, которые мы совершаем во имя Твое. Освяти кровь, которую Ты даровал нам сегодня, чтобы она смогла помочь нам в наших делах. Ибо мы просим только о том, чтобы служить Тебе во веки веков. Аминь.

Вечером перед ужином дети начали наперебой рассказывать матери о том, что произошло накануне, стараясь не упустить ни одной кровавой подробности. И хотя ребята беспрестанно перебивали друг друга, поскольку каждый хотел рассказать обо всем первым, магь была приятно удивлена, и у нее сразу поднялось настроение. По такому случаю она даже приготовила вкусный ужин, чего с ней не случалось уже очень давно, и испекла к чаю большой сладкий пирог. Правда, тесто она изготовила из порошка, но все равно получилось очень вкусно и сытно.

— Вот видишь, Синтия, — говорила мать. — Как я и думала, вся сила и власть оказались у тебя. Дедушка Барнс выбрал тебя, моя девочка, и передал тебе все свои силы, чтобы ты стала его наследницей. Но если ты произнесла над капканом заклинание, да еще окропила его, значит, тот, кто попался в него на другой день, был твоим врагом.

— Как же кролик может быть врагом? — изумился Авраам.

Мать строго посмотрела на него, глаза ее стали суровыми:

— Злые духи и демоны могут принимать любое обличье, — назидательно произнесла она, словно вела урок