– А что же ваша дочь сама в продаже участия не принимает? – вместо ответа спросила у хозяйки Мариша.

– Нет ее! – сказала тетка и помрачнела. – Уехала. А куда – и не сказала! И денег мне не оставила. Сказала, у меня, мама, проблемы большие. Если кто будет искать, нет меня. Небось Ромка ее втравил. Ох, и мерзкий парень, я вам доложу!

– А Ромка – это жених вашей дочери? – спросила Инна, чтобы что-то спросить.

– Жених, – брезгливо поморщилась Таисия. – Да будь моя воля, я таких женихов от порога поганой метлой гнала бы! Сам вежливый, причесанный, вроде бы воспитанный, а глазенки-то так по сторонам и шныряют. Ни разу прямо в глаза не посмотрел. Все по сторонам. Все по сторонам!

– Многим женщинам не нравятся кавалеры их дочерей, – как бы вскользь заметила Мариша. – Но ничего уж с этим не поделаешь.

– Так кабы парень был хороший, я бы Лике и слова поперек не сказала! – в сердцах воскликнула тетка, и подруги окаменели.

Лика! Таинственная невеста отравленного блондина! Не может быть! Подруги обошли столько домов и переговорили с целой кучей людей, чтобы найти эту таинственную Лику. И вот сейчас…

– Возможно, это совпадение, – пробормотала Инна на ухо Марише. – Надо бы порасспросить тетку поподробней.

Именно этим Мариша и собиралась заняться. Впрочем, особых усилий ей прилагать и не потребовалось. Таисия, обрадованная вниманием подруг к своему рассказу, явно торопилась выговорить наболевшее. Ее даже не нужно было подгонять, она охотно выкладывала всю информацию, которой владела:

– Я ведь не просто так Ромку оговариваю, – эмоционально размахивая руками, рассказывала она, – хотя сердце мне с самого начала подсказывало: дурной это парень. И Лику до добра не доведет. А сердце материнское – вещун! Я ведь Лике сразу же сказала, что не женится он на тебе. Не про тебя парень. Сразу видно, что не из бедных. Поиграет с тобой да и бросит. И с родителями своими не знакомил. И вообще, даже к себе домой ни разу не сводил. А разве так с невестой обращаются?

– А что ваша дочь на это говорила?

– Да кто же в таком возрасте матерей слушает! – горько вздохнула Таисия. – Я и сама такой же была, только теперь жалею. Послушала бы свою мать, не вышла бы замуж за этого ненормального – Ликиного папашу. Сватался же ко мне Петька – хороший парень. И из наших, из заводских. Матери он очень нравился, а я все нос задирала да морду строила. Дескать, в спецовке ходит. Фи! Вот и вышла замуж за Ликиного отца. Тот и в самом деле в костюмчике у себя в счетном отделе ходил. А что толку? Я вот недавно Петьку встретила, он из своей собственной машины вылезает. И не в спецовке уже, а в дорогой дубленке. И дача у него имеется, и квартирку дочери старшей купил на свадьбу. Вот так-то! Прямо заело меня, когда его увидела. Досталось же, думаю, такое счастье какой-то бабе. А мне за гордость да за глупость век вдовой коротать.

– Так ваш муж умер? – спросила Мариша.

– Помер, царствие ему небесное, – вздохнула Таисия. – Уже лет десять, как нас с дочкой освободил. Да и то сказать, кому приятно с психом жить? Хорошо, полгода-то он в больнице проводил, а другие полгода? Ой, как вспомню, сколько мы с дочкой с ним намучились, прямо дрожь берет. И ночью он за нами с топором гонялся, и спать своими бреднями не давал, и пол в квартире расковыривал, и еду у соседей воровал. И ведь не от плохого воспитания, просто не соображал человек ничего. Психика у него такая неустойчивая оказалась. Да и то сказать, в кого ему разумом-то пойти было? Мамаша его хоть и из благородных, а тоже с хорошим прибабахом была. Только что не буйная, а так…

И Таисия махнула рукой, показывая, что даже и слов у нее таких нет, чтобы охарактеризовать свою свекровь.

– А что с вашей дочкой-то, с Ликой, случилось? – перебила ее Мариша, так как женщина явно собиралась удариться в воспоминания. – Почему же она из дома ушла?

– Не велела она мне говорить, – в сомнении пробормотала Таисия, взглянув на подруг, – ну да уж ладно. Это ведь она знакомым не велела говорить, а вы люди посторонние. Вам можно.

И, сделав этот странный вывод, Таисия продолжала:

– Дело-то у Лики с Ромкой явно к концу шло, я уж и радоваться начала, что без особого убытку обошлось. Ребеночка он Лике, слава богу, не сделал. А остальное… Да кто нынче девичью честь у своей супруги спрашивает. Но дело-то не в этом. А только дернула меня нелегкая уборку в тот день затеять. Надеялась, что Ромка от пыли расчихается да и уйдет от нас побыстрей. Может, так бы оно и случилось, а только я коробку, с которой маленькая Лика играла, случайно перед ним вывернула. Ну, все ее детские сокровища и просыпались. Да тут еще и другие вещи с антресолей упали. Стали мы их с Ликой вместе собирать, а Ромка, слышу, что-то притих. Указаний нам не дает, а тихо так в уголке сидит. В руках брошки да застежки с лентами, которыми Лика кукол украшала, перебирает. А потом вдруг Лику в ее комнату вызвал да и начал ей там что-то бубнить. Мне через стену и не слышно, что именно. Только Ромка ушел, а Лика такая пришла… Ну, словно дите, которое коробку под елкой нашло и вскрыть ее сейчас собирается.

– И что? – затаив дыхание, спросила Мариша.

– Вот и я у нее спросила. Что, спрашиваю, ты, доченька, такая притихшая? А она мне в ответ: скажи, мама, а правда, что бабушка у нас из знатного рода происходила?

– А вы?

– А чего скрывать? Времена нынче совсем другие. Раньше происхождения стыдились да прятали, а сейчас напротив выпячивают. Я ей и ответила, будто бы ты сама не знаешь. Да бабка тебе своей голубой кровью небось еще в детстве все уши прожужжала. И отец, когда на него находило, только о своей знатности и болтал. До чего доходило – судно из-под него вытаскиваешь, а он тебе о своих предках, которые тысячами людей командовали да собственные дома имели и поместье под Гатчиной, талдычит.

– А Лика что?

– Нахмурилась так, словно мысль какую-то обдумывала – и в другую комнату ушла. И слышу, что-то там ищет. С места на место перекладывает. Я к ней. Спрашиваю, что делаешь. А она и говорит – вот в бабкиной комнате уборку решила затеять. Я мешать ей не стала, в комнате свекрови до своей смерти отец Ликин обитал, так что убирать там было много чего. Да и выбросить кое-что не мешало. Только Лика словно с цепи сорвалась. Я на помойку тащу, а она назад. Не смей, кричит, это антиквариат. Ну, я и отступила. Антиквариат, думаю, так и ладно. Хотя, на мой взгляд, рухлядь да хлам, и все тут. Но я в этих делах ничего не понимаю. Вот и отступила.

– И Рома этот больше у вас не появлялся?

– Если бы! – горько вздохнула Таисия. – С того дня у нас поселился, словно так и нужно. Уборку Лике делать помогал. Мы, говорит, ремонт сделаем. И жить с Ликой станем. Я ее, говорит, люблю сильно. И вы нашему счастью не мешайте. Я послушала да рукой махнула. Пусть, думаю, своим умом живут. Что я к дочери соваться стану. Тем более, что не больно-то она меня теперь слушала. У нее другой указчик нашелся. Она этому Роме только в рот и смотрела. Вместе они вещички, что после свекрови и отца остались, рассортировали. Кое-что все-таки на помойку вынесли.