Улэф до последнего трубил в свой рог, потом убрал его вседельную сумку и завертел над головой топором. Трое нападавших сразуразвернулись и поскакали к роще, в панике нахлестывая лошадей. Остальныеостановились, поджидая, пока рыцари подъедут ближе, а те и не собиралисьзаставлять себя ждать. Первым несся Спархок, а за ним клином — остальные.Спархок врезался в ряд врагов, стоя в стременах, и с широким размахом ударилмечом по шлему ближайшего. Кровь и мозги брызнули из-под искореженного железа,и всадник, хрипя, вывалился из седла. Следующий удар пришелся по щиту другого,и Спархок услышал вопль боли, когда лезвие отсекло тому руку. Позади слышалиськрики, ржанье лошадей и скрежет сокрушаемого железа — его друзья не отставали.

Их стремительный бросок оставил за собой на земле десятоктрупов, но когда они развернулись, чтобы покончить с остальными, из рощивыскочило еще с полдюжины. Бевьер повернул лошадь и прокричал:

— Я займусь ими! А вы разберитесь с остальными, —и он погнал коня навстречу вражескому пополнению, подняв грозно сияющий Локабернад головой.

— Помоги ему, Келтэн! — крикнул Спархок и повелТиниэна, Улэфа и двух таинственных пандионцев на растерянных вояк, выжившихпосле первой атаки. Широкий, тяжелый, шире пандионского, меч Тиниэна крушилодинаково легко и человеческое тело, и стальные доспехи. Топор Улэфа, которыйвряд ли можно было назвать изящным, обходился с врагами как колун с дровами.

Спархок бросил быстрый взгляд на одного из таинственныхчерных рыцарей, который как раз поднялся в стременах, собираясь нанести удародному из наемников. То, что он держал в руке не было мечом — скорее это былата сияющая полоска затвердевшего света, которую он с Сефренией видел в давешнейтемной комнатенке в Чиреллосе, когда призрак сэра Лакуса отдавал Сефрении своймеч. Светящаяся полоса, казалось, рассекла пополам неуклюжего наемника, и тотсудорожно схватился за грудь. Но на заржавленных доспехах не видно было крови,да и сама кираса была цела. Воя от животного ужаса наемник свалился с лошади и,не разбирая дороги, кинулся прочь. Что было дальше Спархок не видел — еговнимание отвлек рыжий детина, размахивающий тяжелой булавой.

Когда последний враг был сражен, Спархок повернул коня,собираясь направиться на помощь Бевьеру и Келтэну. Но те уже не нуждались впомощи — трое из их врагов лежали на земле бездыханными, один, скорчившись,кое-как держался в седле, схватившись за живот, а оставшиеся двое безуспешнопытались отразить сокрушительные удары меча Келтэна и Локабера Бевьера. Келтэнсделал ложный выпад и хладнокровно выбил оружие из рук противника, А Бевьерснес своему голову размашистым ударом слева.

— Не убивай его! — крикнул Спархок уже занесшемумеч Келтэну.

— Но…

— Я хочу допросить его.

Келтэн разочарованно опустил меч, и Спархок по взрытомудерну подъехал к ним.

— Слазь с лошади, — приказал он перепуганномузадыхающемуся пленнику.

Тот мешком свалился с седла. Доспехи его представляли собойневообразимый набор старых заржавленных железяк, иссеченных мечами и покрытыхвмятинами, но меч, который выбил из его рук Келтэн, был тщательно отполирован иотточен.

— Ты наемник? — спросил Спархок.

— Да, мой господин, — ответил наемник спелозийским акцентом.

— Ну, и как тебе понравилась эта затея? —приятельским тоном продолжал Спархок.

Пленник нервно усмехнулся и посмотрел на окровавленные трупывокруг.

— Мы ожидали совсем другого.

— Вы сделали все, что могли, — успокоил егоСпархок. — А теперь я хочу знать имя человека, который нанял тебя.

— Я не спрашивал, как его зовут, мой господин.

— Ну тогда опиши его нам.

— Я… я не могу, мой господин.

— По моему этот разговор становится скучным, —произнес Келтэн.

— Я думаю, можно сжечь его заживо, — мрачнопредложил Улэф.

— А мне всегда больше нравилось заливать в доспехикипящую смолу. Медленно, — сказал Тиниэн.

— Тиски для пальцев, — твердо сказал Бевьер.

Лицо пленника стало пепельно-серым.

— Видишь, приятель, — обратился к немуСпархок, — придется тебе вспомнить, ведь мы-то здесь, а тот кто тебянанимал — далеко, он, наверно, угрожал тебе всякими неприятными вещами, а мыможем прямо сейчас устроить. Так что избавь нас от необходимости делать это —ответь на вопрос.

— Мой господин, — со слезами на глазах проговорилпленник, — я не смогу этого сделать, даже если вы запытаете меня насмерть.

Улэф спешился и подошел к съежившемуся от ужаса наемнику.

— Перестань скулить, — бросил он пленнику, и протянувруки с раскрытыми ладонями над его головой заговорил на каком-то резко звучащемязыке. При звуках этой незнакомой речи у Спархока тоскливо засосало подложечкой и он подумал, что язык этот — нечеловеческий. Глаза наемникаостекленели и он без всякого выражения залепетал что-то на том же самом языке.

— Он связан заклинанием, — сказалгенидианец. — И что бы мы с ним ни делали, это не развязало бы ему язык.

Наемник продолжал говорить на этом языке, но слово шло засловом уже гораздо быстрее, казалось, он спешит рассказать что-то важное.

— Их было двое, — перевел Улэф, — тех кто егонанимал. Стирик, одетый в плащ с капюшоном, и элениец с белыми волосами.

— Мартэл! — воскликнул Келтэн.

— Вполне может быть, — согласился Спархок.

Пленник снова заговорил.

— Заклинание на него наложил стирик, — сказал Улэфи добавил от себя: — Не могу представить, кто бы это мог быть.

— Вот и я тоже не могу, — пробормоталСпархок. — Посмотрим, глядишь, Сефрения и сможет.

— О, — добавил генидианец, — оказываетсяатака-то эта направлена против нее.

— Что?

— Этим людям было приказано убить стирикскую женщину.

— Келтэн! — испугано вскрикнул Спархок, но тот ужевонзил шпоры в бока лошади.

— А что будем делать с этим? — спросил Тиниэн,указывая на пленника.

— Оставь его! — прокричал Спархок, вскочив наФарэна, и пускаясь вдогонку за Келтэном. — Догоняйте нас!