– Ах, как мерзко! – вскричала Аша, не вытерпев, нарушая рассказ. – Трогать человеческие кости, верблюжьи! Пакость! Только шудры и могли! Это они возятся с трупами.

– Однако же, если одна из них решилась даже полезть в реку с крокодилами ради черепа или же дерзко похитила его с остатков чьего-то догоревшего костра, то, наверное, была она в жутком отчаянии?

– Ты слишком добрая, Кизи! – возмутилась уже и Прия и то ли случайно, то ли сердито пребольно дёрнула прядь моих волос. – Они пытались увести твоего жениха!

– Но их хотя бы поймали! – вздохнула Аша.

– Нет, – возразила девушка, – поймать их не получилось.

– Как так?! – вскричала возмущённая молодая женщина. – Этих воровок должны были поймать!

– Так в том-то и дело, – Прия неожиданно рассмеялась, потом уже нам, чрезвычайно заинтригованным, пояснила: – Не поймали их. Этой ночью несли они тихо-тихо свои снадобья. Уже через деревню несли. А по деревне крался юноша, нёсший обезьяний сухой помёт…

– Зачем?! – потрясённо вскричала Аша.

Я робко сказала:

– Так вроде есть такая странная мысль, что если сухой обезьяний помёт смешать с какими-то травами, да обсыпать им девушку, то её не смогут выдать за другого.

– Какая мерзость! – возмутилась дочь Саралы. – Да я б схватила этот помёт и эти растёртые травы, да сама бы ими этого человека обсыпала!

Прия молчала долго-долго. Оробевши как-то.

– Ты что?.. – напряжённо спросила наконец Аша, молчание разорвав. – Только не говори, что… это была ты?!

– Это… – девушка запнулась. – Это был Мохан.

– Что?! – Аша выронила накидку.

– Он? – дёрнулась я и взвыла, так как опять мучительно натянулись мои волосы.

– Я вот думала, стоит ли это говорить… – виновато начала Прия, но тут же быстро добавила: – Но, с другой стороны если взглянуть… ты, кажется, ему очень понравилась, Кизи!

Какое-то время мы потерянно молчали. Дочки Аши стали скребстись снаружи, но мать их строго направила проследить за обстановкой у дома бабушки ещё – и только потом рассказывать. Но лучше ещё сходить и к месту, где будут обряды последние и пиршество.

– Сами видите, нам некогда сходить самим, – бодро соврала любопытная мать. – Нам надо украсить невесту. Но зато вы можете нам рассказать. А нам очень любопытно.

– Очень-очень! – торопливо добавила Прия, радуясь возможности избавиться от девочек ещё на чуть-чуть, чтоб ещё обсудить жуткое ночное происшествие.

И девочки разбежались, проверять все названные места поодиночке. Тем более, что они маленькие. Им вряд ли мешать будут.

– Но Мохан… – шумно выдохнула молодая женщина. – Ох, этот Мохан! Не терпится совсем ему!

– Или не хочет делиться с братьями, – фыркнула девушка. – Выходит, оба они жадные, что Поллав, что Мохан.

– Да нет… не похоже, что Мохана только лишь похоть замучила, – усмехнулась Аша. – Может, он и вправду влюбился в Кизи?..

– Так мы и виделись всего нечего, – робко сказала я.

– Ты в воду в следующий раз внимательнее посмотри. Ты же красавица у нас, – ласково погладила меня по носу пальцем правой руки Аша. – И лицом красивая, и телом. И душа у тебя чистая. Как тут не влюбиться в такую красавицу!

– Если в воду смотреть в нужный день, то можно там рядом со своим отражением лицо суженного увидеть, – добавила вторая подруга задумчиво. – Но, впрочем, Кизи уже не успеет на следующий праздник.

– Но обезьяний помёт… – сдавленно выдохнула я. – Вот за что меня им-то обсыпать?!

– Так он же не донёс, – серьёзно возразила Прия.

– А если бы донёс, но обсыпал не ту? – рассмеялась уже молодая женщина. – Маму или… – побледнела вдруг. – Или вдруг меня?! А я не хочу тянуться к чужому мужчине! – вздохнула. – Так бы сама его обсыпала этой пакостью, негодника!

– Тогда ты влюбишься в него, – расхохоталась девушка. – Тогда мужа уже не захочешь совсем.

Аша сердито на неё замахнулась – и подруга испуганно отпрянула, опять болезненно волосы мои натянув – но только лишь замахнулась, угрожающе зазвенев браслетами на руке.

– Так, погодите… – взволнованно сказала я, пытаясь ссору предупредить, и отчаянно пытаясь не обращать внимания на боль от волос натянутых или даже выдираемых местами. – Но как все про это узнали?..

Подруга молодая волосы мои выпустила и метнулась вперёд, на колени опустившись передо мной, руки на колени мне положив. И подруга постарше присела возле неё, заинтригованная. Надо бы дослушать, пока девочки не вернулись. Интересно же! Но Мохан… ох, Мохан! Что за глупости такие?!

– А закончилось всё очень вовремя! – бодро сказала Прия, радостно заблестев глазами. Нет, озорной блеск был внутри её тёмных, почти чёрных глаз. – Девушки, значит, шли со своим снадобьем. Завершать последние приготовления. А за другим домом крался Мохан, неся в банановом листе свою жуткую смесь. А тут вдруг Садхир возьми и выйди полюбоваться луной…

– Может, он просто по нужде?..

– Нет, он вышел с флейтой, – усмехнулась Прия. – Тихо так вышел. Все эти обманщики его шагов не расслышали. Но когда он вдруг поднёс флейту к губам и заиграл – они все перепугались. В ночной тишине и во мраке звук флейты вышел оглушительным и резким. Или просто Садхир в темноте не так сыграл, дотянувшись до дырок своего инструмента? Словом, одна из девушек вскрикнула, череп выронила. «Кто здесь?!» – сердито вскричал Мохан. Тут и вторая выкинула свою колдовскую смесь. Или же она уже выронила на бегу, натолкнувшись на чужой забор? Светильника у этих двоих не было, они не хотели быть замеченными. Словом, он выкинул свою дрянь и кинулся за ними…

– Но, может, Мохан испугался, что это я убегаю? – робко подала голос я. – Может, он просто взволнованный по деревне бродил? Может, ему просто не спалось? А лист банановый с помётом обезьяны…

– Нет, – твёрдо произнесла девушка, – лекарь сказал, что помёт обезьяны используют именно мужчины для обсыпания женщин.

– Так если другой? – отчаянно уцепилась за новую мысль. Ну, не хотелось мне верить, что Мохан мог…

– Так Мохан же людей и перебудил, – усмехнулась Прия, – чтобы разыскали этих колдунов. Но я-то вышла, я вглядывалась. Обезьяний помёт нашли через дом, совсем с другой стороны, где шли те девушки или женщины молодые. И побежали они в другую сторону, обратно. Да и… если Мохан так волновался, то, наверное, он же и боялся, что то Кизи убежала или против неё колдовство замышляют. А если он так волновался, то – и это третье колдовство и воровство чужого сердца мог замышлять только он! – растерянно замерла, вглядевшись мне в глаза пытливо. – Постой, так ты, разве, вообще шума этого всего не слышала?!

– Нет, – головой мотнула растерянно, – я только спала.

Хотя мне снился сон о происходящем, быть может, в другой стране или другом каком-то мире. Или виноват в том был сон?