– Нет, я не утонул, я же не всякий, я особенный!

– Зачем же она тебя вызывала? – не отставал Бертран.

– Думаю, после беседы с королем и скандальной дуэли с его дворянами я стал при дворе популярной личностью, вроде собачки неизвестной породы. Вот королева и решила на меня взглянуть. Разговор длился недолго, всего несколько фраз, и мы попрощались.

Каспар опасливо покосился на мессира Маноло, тот выглядел погруженным в собственные мысли. Каспар был уверен, что ему все известно о его приключениях.

Лишь когда Колумбус ушел, мессир подошел к Каспару и сказал:

– Дюран где-то близко, Кромба я не чувствую, видно, в их схватке победил более молодой.

– Дюран будет атаковать?

– Да, но, возможно, чужими руками.

– Что же мне делать? Я ведь хожу во дворец без оружия.

– Надевайте второй пояс с подшитой свинчаткой – им вы отобьетесь от наемников Дюрана.

– Откуда вы знаете о таких приемах? – поразился Каспар.

– Я давно живу на этом свете, дорогой Фрай, – произнес мессир, и глаза его затуманились.

– А если в игру вступит сам Дюран?

– Попытайтесь удивить его вот этим… – Мессир Маноло разжал кулак и показал Каспару маленькую раковину. – Постарайтесь держать ее именно так.

– Просто показать ему?

– Да, просто покажите.

– И что с ним произойдет?

– Пока не знаю, это зависит только от него.

– Спасибо, мессир.

– Не за что, пока что я отделываюсь только советами, мне нужно экономить силы.

– Вы ожидаете чего-то более опасного для нас?

– Я стараюсь всегда быть к этому готовым. Моя микстура пригодилась?

– Что? – переспросил Каспар, хотя отлично расслышал вопрос. – Да, пригодилась.

Он ожидал, что мессир потребует подробностей, однако тот лишь кивнул и возвратился к столику со склянками и порошками.

99

Вечером при свете тусклых фонарей вспоминали прошлые походы, даже Аркуэнон спустился с наблюдательного поста, чтобы выпить травяного отвара с медом.

– Сегодня я лягу спать со спокойным сердцем, – сказал Каспар, отодвигаясь от стола.

– А я – нет, – неожиданно заявил эльф.

– Почему это? – благодушно улыбаясь, спросил Каспар.

– Мне снится, что я умер… Уже которую ночь.

Каспар резко выпрямился.

– С чего это тебе снятся такие глупости, Аркуэнон? Может, тебе лучше спать на лавке, а не возле окна? Может, все дело в этом?

– Не знаю. – Эльф пожал плечами. – Но сон очень ясный, все как будто наяву.

– Что же тебе снится? – спросил гном.

– Я скачу на лошади, чувствую боль в правом боку и зажимаю рукой рану, потом слышу стук копыт – там. – Аркуэнон обернулся через правое плечо, как будто все происходило на самом деле.

– И что потом?

– Ничего. – Эльф вздохнул. – Меня убивают пикой в спину.

Над столом повисла гнетущая тишина.

– Ну, умеешь ты порадовать приятелей, эльф! – усмехнулся Каспар, чтобы разрядить обстановку.

– Тебе еще повезло, – произнес Фундинул, задумчиво вертя в руках сырную корку, – ты умер сразу, а нас с Шустриком сначала прошили пикой, а потом мне снесли голову алебардой…

– Да что тут происходит?! – Каспар вскочил со стула. – Фундинул, прекрати сейчас же! Тебе тоже снилось что-то подобное?

– Не каждый день, как Аркуэнону. Это было только раз.

– Пустяки все это, – сказал Углук, с треском обрывая с костей жесткие волокна вяленой баранины. – Перед боем, бывает, чего только не снится. Во сне я видел себя убитым десятки раз, да еще всякими ужасными способами. Однажды прямо на моих глазах одного кирасира надвое разорвало рогаткой – одна половина в одну сторону, вторая в другую, а лошадь прямо без головы пробежала еще несколько ярдов и упала, задавив пехотинца, ставившего рогатку. Я после этого случая несколько дней подряд видел во сне, будто это меня разрывает рогаткой.

Орк бросил на стол обглоданную кость и, утершись рукой, добавил:

– Самое странное, что в строю я всегда пешим был, конным никогда.

– Давайте ложиться спать, кто знает, что готовит нам завтрашний день, – сказал Каспар и покосился на мессира Маноло, однако тот молча отправился на свою лавку. Углук и Фундинул заспорили, кому первому идти в отхожее место, Бертран поднялся к себе. Каспар догнал его на лестнице.

– Что происходит? Я вижу, у тебя кислое лицо.

– Меня тоже одолевают неприятные предчувствия, Каспар.

– Ты видишь сны?

– Нет, сны я не вижу, но… как бы тебе это сказать – мне кажется, я теряю интерес.

– К чему?

– Ко всему. Наверное, правильнее будет сказать – к жизни. Я слышал, такое бывает с теми, кому недолго осталось жить.

– А я? Почему я ничего не чувствую?

– Потому что ты счастливчик, самый удачливый наемник. Я не ставлю тебе это в вину, чему суждено случиться, то и сбудется.

Они помолчали.

– Какие успехи во дворце?

– Я играю роль крепкого на руку простака, надеюсь скоро узнать, что король думает о сроках кампании против Ангулемского.

– Думаешь, с тобой побеседуют на эти темы?

– Они проговорятся, обязательно проговорятся, а когда я добуду ценные сведения, мы вернемся в Ливен.

– Мы же недавно оттуда, – усмехнулся Бертран.

– Недавно, но у меня такое ощущение, что я в Харнлоне уже очень давно.

100

Уснул Каспар почти мгновенно, солдатские привычки не оставляли места бессоннице, но несколько раз за ночь, не просыпаясь, он машинально проверял, лежит ли рядом меч, а когда под окнами проносился запоздалый всадник, открывал глаза и смотрел в темноту, ожидая возможного нападения.

Лишь к рассвету беспокойный сон перешел в самую целительную его часть, и Каспар увидел сон.

В нем было солнце, синее небо и топот мардиганца. В правой руке Каспар чувствовал привычную тяжесть меча и видел разбегавшихся перед ним людей. Потом из какой-то канавы поднялся стрелок – Каспар заметил нацеленный на него арбалет. Ему даже показалось, что это продолжение драки в «Городском павлине», там тоже пришлось заглянуть в глаза смерти.

Арбалет выстрелил, но мгновением раньше Каспар припал к гриве мардиганца, и болт сорвал наплечник, сильно отсушив правую руку.

Боль распространилась на спину и грудь, опустив глаза, Каспар немало удивился – из груди торчал наконечник арбалетного болта. Видимо, стреляли с разных направлений, как и положено в засаде.