Наконец послышались голоса, и в галерею вошли трое – король, принц Гвистерн и герцог Пейн.

Каспар склонился в глубоком поклоне, однако, следуя дворцовому этикету, никто из этой троицы даже не взглянул в его сторону. Король степенно уселся на трон, поерзал, устраиваясь поудобнее и положив руки на подлокотники, и обвел галерею рассеянным взглядом.

– Негоциант Фрай, мы рады тебя видеть! – произнес он, и Каспар поклонился еще ниже, взмахнув шляпой и чуть не подметая ею пол.

– Посмотрите, как забавно он приветствует нас, в провинции до сих пор сохранились эти традиции! – заметил король, однако герцог Пейн и принц Гвистерн смотрели строго и не разделяли восторгов короля.

Герцог сделал лакеям знак, и те удалились, а вместо них в галерею вошли четверо гвардейцев с алебардами и двое арбалетчиков, вставших у обеих дверей. Это напоминало подготовку к аресту, Каспар не сомневался, что в смежных залах были еще солдаты.

– Подойди ближе, негоциант Фрай, – любезным тоном произнес король, и Каспар сделал еще несколько шагов по направлению к трону. Герцог и принц вперили в него недобрый взгляд, как будто только и ждали команды, чтобы напасть. Черные одежды лишь подчеркивали их решительный настрой.

– Будь любезен назвать свое полное имя, негоциант Фрай.

– Каспар Фрай, выше величество.

Король быстро переглянулся с принцем и герцогом.

– А с какими целями, Каспар Фрай, ты явился в Харнлон?

– Как я уже докладывал вашему величеству, надеялся переменить свое занятие на более легкое.

– А какое же у тебя раньше было занятие, Каспар Фрай?

– Как я уже докладывал вашему величеству, служил наемником.

– А у кого же ты служил?

– У разных хозяев, ваше величество.

– И кто же был твой последний хозяин, Каспар Фрай?

– Герцог Ангулемский, ваше величество, – ответил Каспар, понимая, что скрывать уже нечего.

Имя строптивого вассала прозвучало в галерее словно грохот ухнувшего в стену каменного ядра. Король о чем-то пошептался сначала с принцем, затем с герцогом. Гвистерн бросил на Каспара пронзительный взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

– А скажи, Каспар Фрай, кого ты привез с собой в Харнлон?

– Только своих друзей, ваше величество, тех, с кем мне приходилось делить тяготы наемнической доли.

– Нет ли среди них представителей иных народов, помимо человеческого?

– Имеются, ваше величество.

– Ну так назови их…

– Орк, эльф и гном, ваше величество.

– Хорошее пополнение для королевского зверинца.

Герцог утвердительно кивнул, по лицу принца скользнула злая усмешка.

– Однако мы отвлеклись. – Король сел поудобнее. – Скажи, Фрай, не приходилось ли тебе участвовать в войне между Ангулемским и графом де Гиссаром, вторгшимся во владения герцога?

– Прошлым летом, ваше величество, я как раз находился на службе у герцога Ангулемского.

– Стало быть, ты воевал против де Гиссара?

– Так точно, ваше величество, я получал за это жалованье.

– В этом я не сомневаюсь, видно, что ты своего не упустишь. Скажи, Фрай, куда подевалось войско де Гиссара?

– Я полагаю, сгинуло в пустынях Сабинленда, ваше величество. Мне и самому только чудом удалось выбраться оттуда.

– Значит, ты в одиночку спас Ангулемского от поражения?

– Я был не один, ваше величество, однако даже если бы де Гиссар с войском не заблудился в Сабинленде, его разбойники не смогли бы противостоять регулярным войскам герцога Ангулемского.

Король поджал губы, он не стал напоминать Каспару, что войска Ангулемского стояли на границе с королевством и не могли никуда уйти, поскольку на другой стороне находился лагерь самого Ордоса Четвертого, только и ждавшего случая перейти с войсками в наступление.

Правда, войну Ангулемскому король не объявлял, а поход десятков тысяч гвардейцев к границе герцогства объяснялся необходимостью обеспечить безопасность его величества, который выехал поохотиться.

– Как ты относишься к Ангулемскому? – В голосе короля слышалась ревность.

– С уважением, ваше величество, он давал мне заработать на хлеб и… не обижал.

– А если бы я дал тебе возможность заработать на хлеб, ты бы согласился служить мне?

– Достаточно повеления вашего величества, и я стану служить, но, если будет мне позволено признаться, походная жизнь порядком мне надоела, оттого я и пошел в негоцианты.

– И насколько важные дела ты выполнял для Ангулемского?

– Сказать по правде, ваше величество, я не особенно понимал, для чего ему старые свитки и глиняные печати, но его светлость платил мне жалованье, я их и привозил.

Каспар старательно играл простачка, однако чувствовал, что ни принц Гвистерн, ни герцог Пейн ему не верят.

– Значит, если я прикажу тебе поехать в Ливен, а после доложить мне, как чувствует себя Ангулемский, ты это сделаешь?

– Сделаю, ваше величество, только мне бы не хотелось делать что-то дурное герцогу…

– Ты так его любишь? – король усмехнулся.

– Нет, ваше величество, просто в Ливене осталась моя семья.

– Ах вот оно что. – Король слегка расслабился и посмотрел сначала на брата, потом на дядю, приглашая их в свидетели того факта, что Фрай служил Ангулемскому только из боязни за своих близких.

– Вы позволите, ваше величество? – попросил герцог Пейн.

– Конечно, – пожал плечами король.

– Скажи нам, Фрай, ты богат?

Каспар сделал вид, что удивился. Он понял смысл вопроса, но посчитал правильным пойти окольным путем.

– Прошу меня простить, ваша светлость, если я чего-то не понял, крепостных и земельных угодий у меня нет, но еды и одежды у меня достаточно.

– Я не об этом. Есть ли у тебя золото?

– Свои деньги я держу в банке Буклиса, ваша светлость.

– А сколько? – наседал герцог.

Каспар понял, что тот уже разузнал точную цифру, ведь в Ливене хватало королевских шпионов.

– Больше двадцати тысяч золотых, ваша светлость.

– Вы слышали, ваше величество?

– Слышал, и что из того?

– Он даже не дворянин, а у него полные карманы золота; это говорит о том, что он не простой слуга Ангулемского, а его правая рука! Следовательно, послан сюда с враждебной секретной миссией.

– А двадцать тысяч – это много? – уточнил король.

– Много, ваше величество, это недельное жалованье всей нашей гвардии.