Он уже собирался уходить, но я окликнул его:

– Николай! Почему ты решил обратиться за помощью именно ко мне?

Мятежный архонт обернулся, и на его губах промелькнула печальная улыбка.

–Ты честный человек, Георгий, и всегда исполняешь свои обещания.

С этими словами он двинулся прочь и очень скоро скрылся в толпе.

* * *

Перед отъездом из Патр я решился посетить еще одно место.

Поднявшись на ослепительно белую мраморную галерею неподалеку от дворца, я стал любоваться морем. Бескрайний горизонт утопал в алом зареве заката, а волны, собираясь с силами, выкатывали на берег лишь за тем, чтобы разбиться о скалы на тысячи сверкающих брызг. Шум прибоя смешался с печальной мелодией кеманчи63, которая разливалась над водой, словно кого-то оплакивая. Я почувствовал, как к горлу моему подкатила невыносимая тоска.

– Оставь меня ненадолго здесь, – попросил я Фоку.

– Георгий, ты же знаешь, – великан замялся. – Господин не велел оставлять тебя одного…

– Я не приказываю, а прошу тебя как друга.

Фока склонил голову. Несмотря на всю свою силу и отвагу он всегда оставался скорее большим ребенком, который привык слушаться старших. Но в этой простоте он был намного мудрее меня и потому не стал спорить, а отошел прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями и прошлым, которое я столько лет пытался позабыть.

Именно здесь пятнадцать лет назад я встретил Феофано не как узник, но как полновластный наместник и владыка Патр.

Тот вечер был чудесен. Заполненная людьми мраморная галерея шумела на все лады: музыканты и танцоры веселили гостей в честь победы Константина. Для меня все это веселье казалось пустым и мертвым, но лишь до тех пор, пока я не увидел Феофано. Она была чарующе прекрасна. Казалось, будто все эти люди вокруг – только придворные и лакеи у ног величественной королевы.

Я помню, как боялся заглянуть ей в глаза, такие глубокие, понимающие, но одновременно страстные и волнующие. Казалось, одна только сила этого манящего взора способна высосать из человека всю душу и бросить одного на берегах отчаяния. Мне было страшно, но этот страх пробуждал желания, открывал новую, темную сторону моей натуры, которую я прежде скрывал за ледяной клеткой самообладания и рассудка.

Феофано знала о моих чувствах, ибо девушки в таких делах всегда умнее и догадливее мужчин. А я не находил себе места, так как не хотел тешить себя напрасными мечтами.

Но вот ее рука скользнула по моему плечу, я развернулся и встретился глазами с объектом своего вожделения. Феофано смотрела на меня без страха, уверенная в своих поступках и желаниях. Она звала, манила, умоляла, обещала рай и вместе с тем грозила ввергнуть в адское пламя…

Эту ночь я провел рядом с ней. Горячее дыхание Феофано согревало мое сердце, ее нагое тело пробуждало жажду жизни, а близость дарила надежду и новые силы.

Я полностью растворился в ней и уже не понимал, что происходит со мной. В ту ночь, как и в последующие два года моей жизни в Патрах, для меня существовала только она одна – моя цель, моя награда, моя женщина.

* * *

Спустя месяц я прискакал в окруженную полосой белоснежных шатров ставку Константина Палеолога. Помимо знамени моего господина, я с радостью увидел флаги его греческих союзников из Аргоса и Левадии, а также вымпелы латинских баронов, которые поспешили присягнуть ему на верность. Тысячи пехотинцев сейчас маршировали под присмотром и окрики опытных командиров, крестьяне тащили телеги с провизией, а тяжелая конница рассекала в поле, оглашая округу страшным грохотом. Вся эта масса людей готовилась к столкновению с османской армией Шехабеддина-паши, который уже выдвинулся навстречу.

Константина я застал за разработкой плана грядущего наступления.

– Георгий, как славно, что ты вернулся! – радостно поприветствовал меня деспот. – Твоя миссия, надеюсь, прошла успешно?

– Более чем, – коротко ответил я, не желая в присутствии офицеров раскрывать подробности своей встречи с одним из самых опасных мятежников. – Подкрепления из Патр окажутся в вашем распоряжении в ближайшее время.

– Отлично! – потер руки Константин. – Но у меня для тебя новое поручение. Тебе нужно срочно вернуться в Константинополь.

– Случилось что-нибудь серьезное? – осторожно поинтересовался я, боясь услышать о бунте или смерти болезненного василевса.

– Пока нет, – успокоил меня Константин. – Но я хочу, чтобы ты был там.

Он указал на письмо с императорской печатью.

– Мой брат сообщает, что в столицу прибыл Джулиано Чезарини. По слухам, кардинал имеет большее влияние на короля Владислава.

– С какой же целью он явился в Константинополь?

– Это тебе и предстоит узнать. Я хочу, чтобы ты присутствовал на этих переговорах. Станешь моими глазами и ушами, так как мне больше не на кого положиться.

– Как прикажете, – склонил голову я. – Хотя мне и жаль покидать вас в такой момент.

– Не волнуйся, на нас с тобой сражений еще хватит, – улыбнулся Константин.

Получив приказ отправляться на рассвете, я покинул шатер Константина и немедленно разыскал Далматаса, которому и рассказал в подробностях, что случилось в Патрах.

– Вот список людей, которые вызывают подозрения. Ты должен проверить каждого, кто находится сейчас в войске.

Иоанн пробежался глазами по списку.

– Архонты, сановники, гвардейцы и даже предводители некоторых тагм! – процедил сквозь зубы Иоанн. – Как такое возможно?!

– Тебе и предстоит это узнать, – ответил я. – Но если все это правда, нам всем грозит серьезная опасность.

Иоанн Далматас понимающе кивнул. Я знал, что более надежного и исполнительного человека мне не найти.

Решив эту проблему, уже на следующий день я отправился в путь. Верный Фока сопроводил меня до самого корабля, а когда пришло время подниматься на борт, едва не прослезился.

– Я очень скоро вернусь, – успокаивал я своего друга. – А ты присматривай за Анастасией и, если обнаружишь за ней какие-нибудь странности, сразу сообщай мне.

– Об этой не беспокойся, – послушно закивал великан.

– Ну, прощай. – Мы заключили друг друга в объятия, и я взошел на корабль.

К моей удаче, ветер оказался попутным, и всего через несколько дней на горизонте появились величественные стены и башни древнего Константинополя.

Однако по прибытии меня ожидали печальные вести – накануне после двухнедельной агонии скончался Марк, митрополит Эфесский. Весь город пребывал в великой скорби – люди искренне любили и почитали его. Мне было горько слышать эту новость, но еще больнее сознавать, что меня не было рядом, когда это случилось.