– То есть вы хотите сказать, что бомжи управляют работой киберпауков?

– Я ничего не утверждаю, – сделал отрицательный жест рукой Игорь Петрович. – Я только рассуждаю вслух. Внешняя форма имеет значение только для мыслящих существ. Значит, статуя каким-то образом может быть соотнесена с обитающими на свалке бомжами. Сами ли они управляют киберпауками или же кто-то делает это за них, а может быть, для них, – на эти вопросы я ответить не могу и даже не стану пытаться.

– Может быть, это какое-то культовое сооружение? – предположил Семен Семенович. – Статуя – это изображение некого божества. А фокусы с пространством и временем – демонстрация его силы и могущества. Кто-то пытается таким образом управлять бомжами, направлять их действия в нужное ему русло.

– Это не серьезно, – взмахнул рукой Лев Иммануилович. – Кто станет вкладывать кучу средств, чтобы создать колоссальную статую, наделенную к тому же способностью искажать пространство и время, только ради того, чтобы контролировать кучку бомжей? Сколько их там? Десять? Двадцать человек? Да пусть хоть и сотня! Это слишком сложное и дорогое решение.

– Дело в том, что бомжи, киберпауки и статуя – это лишь крошечный фрагмент чужого мира, соприкоснувшийся с нашим благодаря пространственно-временному разлому, – сказал Орсон. – Бомжи, быть может, и понимают, что произошло что-то неладное. Но киберпауки и наноботы автоматически продолжают выполнять заложенные в них программы. Судить о том, что там у них происходит на самом деле, по тому фрагменту, что находится у нас перед глазами, все равно что пытаться представить себе «Гернику», глядя на ее крошечный кусочек, сантиметра эдак полтора на полтора.

На минуту в комнате повисла тишина. Одни пытались осмыслить сказанное англичанином, другие старались представить себе «Гернику», третьи надеялись, что никто не догадается о том, что они вообще понятия не имеют, о чем идет речь.

– Они же не голема создают? – шепотом произнес Кугель, и этот вопрос многим показался очень странным.

– Почему именно голема? – спросил Гелий Петрович.

– Не знаю, – медленно пожал плечами Лев Иммануилович. – Но я с детства боюсь голема.

– Ну хорошо, с големом разобрались, – сказал Камохин.

– Разве? – удивленно посмотрел на него Орсон.

– В первом приближении, – уточнил стрелок. – Что мы еще имеем?

– Два пакаля и жетон. – Осипов выложил на стол, на всеобщее обозрение, перечисленные предметы. – Правда, вот этот, – он ткнул пальцем в пакаль с изображением рыбы, – вызывает у меня большие сомнения.

– В смысле? – непонимающе сдвинул брови Камохин.

По его мнению, пакаль был как пакаль. Не лучше, но и не хуже других.

– Во-первых, на него не реагирует дескан.

Осипов достал из сумки прибор, включил и положил на стол.

Подавшись вперед, Камохин взглянул на дисплей, на котором горела только одна красная точка вместо ожидаемых двух. Стрелок прижал пальцем пакаль с осьминогом и передвинул его на край стола. Красная точка на дисплее чуть сместилась в том же направлении. Проделав ту же операцию с другим пакалем, Камохин убедился, что дескан на него не реагирует.

– Ну, – стрелок сел на прежнее место, – может быть, это какой-то особый пакаль?

Он посмотрел на Брейгеля, втайне надеясь, что тот поможет ему найти объяснение странным свойствам пакаля с рыбой. Но Ян только молча пожал плечами.

– А во-вторых? – Камохин вновь перевел взгляд на Осипова.

Ученый взял в руку нож, острием провел по пакалю и кинул его Камохину. На металлической пластинке была отчетливо видна глубокая царапина.

– Материал не тот.

Камохин разочарованно вытянул губы и крутанул пакаль между пальцами.

– Выходит, это подделка?

– Как камни Ики, – добавил Орсон.

– Но в таком случае возникает еще больше вопросов. – Брейгель улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. – Кому и зачем понадобилось изготовлять поддельный пакаль?

– И это все? – мрачно глянул на него Камохин.

– Нет. Как поддельный пакаль оказался в кармане у бомжа?

– Он его нашел.

– Здесь? На свалке?

– Ну, а где же еще?

– Никто не находил прежде поддельных пакалей возле разломов.

– Все когда-то случается в первый раз. – Камохин усмехнулся невесело и кинул поддельный пакаль на стол.

Брейгель улыбнулся и сделал глоток чая из стоявшей перед ним чашки.

– А что, если бомж принес его с собой?

– Принес откуда?

– Из своего мира, разумеется.

Брейгель сделал еще один глоток.

Камохин взял со стола поддельный пакаль. Но посмотрел не на него, а на ученых, желая узнать, что они думают по поводу высказанного Брейгелем предположения.

– А почему бы и нет? – Орсон отсалютовал Брейгелю поднятой чашкой с чаем: – Мне нравится ход твоих мыслей!

– Тогда объясните мне, куда он нас заводит, этот самый ваш ход? – невесело попросил Камохин.

Орсон взял за угол пластинку, которую держал в руке Камохин, и отобрал ее у стрелка.

– Это не поддельный пакаль, – сказал он, взмахнув пластинкой в воздухе. – Это элемент игры, известной, а может быть даже, популярной в мире, откуда пришли те, кого мы совершенно безосновательно называем бомжами. Что-то вроде шахматной фигуры, костяшки домино или игральной карты. Это объясняет то, каким образом она оказалась в кармане у… бомжа.

– С учетом экзотического вида игроков, можно предположить, что это ролевая игра, – заметил Брейгель.

– А почему бы и нет? – Орсон кинул пластинку на стол. – Допустим, каждый получает перед игрой пластинку, которая определяет его роль и игровой статус. Ну а дальше – в соответствии с правилами.

– Так у этой игры есть правила?

– Не знаю.

– А как она соотносится с Игрой, в которой участвуем мы с «серыми»?

– Да откуда мне знать? – недоумевающе развел руками англичанин. – Я только высказал предположение. Если можете, опровергните его. Я ничего не буду иметь против.

– Ну, хорошо, а это что такое? – Осипов показал жетон с дырочками.

– Я уже высказывал предположение, что это аналоговый ключ. Но сейчас, в свете гипотезы о ролевой игре, в которую, возможно, играют бомжи, я бы рискнул предположить, что это какой-то атрибут игрока. Что-то вроде личного идентификатора.

– Я бы сказал, что этот жетон похож на перфокарту с уже вбитыми данными, – произнес Осипов.

– Мы можем ее прочитать? – спросил Камохин.

– Если это двоичный код, что, в общем, было бы разумно… – Осипов умолк и задумчиво посмотрел через отверстия на свет. – Нет, все равно ничего не получится, – покачал он головой. – Даже если это какая-то простейшая математическая функция, мы ведь понятия не имеем, что за система счисления используется в мире, откуда они пришли.