по-настоящему зажигали дух праздника летнего солнцестояния костры. Высокие языки пламени один за другим взвивались вверх и плясали на фоне тёмно-синего бархатного неба, отбрасывая потустороннее сияние на лица собравшихся вокруг них людей. Считалось, что эти костры имеют великую силу очищать разум от беспокойных дум, изгонять хвори и ненастья, а также приносить удачу, достаточно лишь перемахнуть через багровую стихию вместе с тем, кого ты любишь.

Под треск углей и мерцающий свет костров звучат народные песни, в унинос им задорно стучат барабаны, соловьями в ночи поют свирели и дудки, сплетают музыкальный гобелен переливы струн гуслей, домр и балалаек.

И вот одна за другой пары, взявшись за руки, принимаются перепрыгивать через сполохи костра, вместе преодолевая испытание в виде этой жадной, всепожирающей силы природы.

— Получилось! — так и сияет улыбкой Богуслава, что вместе с мужем приземлилась на траву, перескочив через пылающие языки. — А ты ещё говорил, что стар стал совсем, чего прибедняешься!

— И то правда, — поцеловал в щёку свою супругу посадник и обернулся, глядя на следующую пару, ожидавшую своей очереди. — Княже, княгине… теперь ваш черёд.

— Благодарю Вас, Гостомысл, — кивает градоначальнику Ольга и переводит взгляд на будущего супруга, что встал на месте как вкопанный и уже несколько секунд не моргал, не сводя ставшего стеклянным взгляда с красно-оранжевых языков костра. — Игорь… Игорь, ты нас слышишь?

Увы, князь был уже далеко от праздника, за много лет и вёрст от бросивших на него обеспокоенные взгляды товарищей. Вспышки десятков костров вызвали в сознании Рюриковича призрачное воспоминание, воспоминание, от которого он пытался сбежать всю свою жизнь — и которое раз за разом настигало его чёрным вороном, несущим погибель.

Пространство вокруг заволокло полупрозрачной пеленой, и великий князь киевский очутился в далёком прошлом, на борту своего могучего корабля. Запах солёной воды наполнил его лёгкие, шум бьющихся волн донёсся до ушей, а очи встретили бравых витязей, готовящихся начать высадку на сушу и штурм славного города, который сулил им богатую добычу.

Но в один миг наступает хаос: на судно обрушиваются столпы из огня и дыма, словно кара небесная. Некогда непобедимое судно вмиг охватывает пламя, его деревянное тело трещит рушится под голодной стихией. Его соратники, его братья по оружию заживо сгорают в безжалостном пламени, те же, кто горит, но ещё может двигаться, с криками ужаса бросаются за борт, в холодные воды… которые от второго выдоха пламенной струи также принимаются пылать!

Где это видно, чтобы морские волны — и были охвачены дьявольским огнём?!

Сердце князя бешено колотилось в груди, словно волны, разбивающиеся о разваливающийся корпус его военного корабля. Пот стекал по лбу князя солёными дорожками, смешиваясь со слезами, что градом падали из его глаз. Он чувствовал себя подобно загнанному в ловушку зверю, задыхаясь от воспоминаний, что грозили поглотить его снова вместе с адским пламенем.

Когда паника и страх переполнили чашу его терпения, воздух разорвал животный, полный отчаяния и ярости, крик. Гости празднества повернули головы в сторону жуткого звука, их лица исказились от страха и растерянности, тело Игоря же неконтролируемо задрожало, и он рухнул на колени с застывшим в глазах кошмаром.

— Игорь! Игорь, прошу тебя, ответь мне!

Нежно коснувшись его плеча и заставив пребывающего в умопомрачении будущего супруга подняться, Ольга вместе с Гостомыслом отвела его от костров в более тихий и укромный уголок, в один из пустующих шатров. Всю дорогу она шептала успокаивающие слова, напоминая, что князь в безопасности, что его окружают друзья и близкие.

Когда воспоминания стихли и Игорь пришёл в себя, он обнаружил, что задыхается, а сердце его колотится в груди подобно испуганной птице в клетке. Радостный смех и весёлые песни торжества померкли в тумане, пока он отчаянно пытался выбраться из удушающих и цепких силков воспоминаний.

В этот момент Ольга и Гостомысл подняли головы, заметив приближающийся к ним мужской силуэт, чья широкоплечая тень уже скользнула внутрь шатра. Таинственная фигура оказалась Вещим Олегом: уже знакомый с приступами племянника воевода нахмурился и достал из кармана флакончик с какой-то мутно-зелёной жидкостью, содержимое которое влил в рот князя, и вовремя — глаза того снова принялись закатываться назад, обнажая жуткие белки с проступившей на них алой сеточкой сосудов.

— Что это было?! — едва сдерживая слёзы, обеспокоенно спросила у старшего Ольга. — Что за болезнь?

— Причина, по которой наш князь не ходит в походы, — вздохнул мужчина, легко хлопая по щекам племянника ладонями и стараясь привести его в чувство.

* * * * *

1) "Девичьи румяна" — название порошка из истолчённой и высушенной бодяги. При натирании этой пресноводной губкой кожи лица к ней приливает кровь и та краснеет, причём на куда более продолжительный период, нежели при нанесении ягодного/свекольного сока;

2) Кохль — чёрное средство для подводки глаз и бровей природного происхождения, обычное состоящее из растительного масла и порошка угля/сурьмы;

3) Височные кольца — это женские металлические украшения, которые вплетались в волосы у висков или прикреплялись к обручам/диадемам;

4) После замужества на людях женщинам было позволено появляться лишь с покрытой платком, убрусом или иным головным убором причёской. Оказаться с непокрытыми волосами (опростоволоситься) считалось величайшим позором.

5) др. — рус. Илмерь — Ильмень, озеро близ Великого Новгорода.

6) Коршун и наседка — восточнославянская игра, где выбираются коршун и наседка, остальные же игроки — цыплята последней. Поэтическое воплощение несущей смерть чёрной птицы и одновременно с этим — становящейся длиннее ночи.

Глава XXI: Свадьба

ГЛАВА XXI: СВАДЬБА

— Ты оглох? — оскалился Ари, едва сдерживаясь от того, чтобы не разорвать голыми руками этого мерзавца. — Отвечай!

— Пусти… — наконец-то нарушил молчание всё ещё дрожащий как осиновый лист Вепрь. — Я… и пальцем больше её не трону! Клянусь!

Встретившись глазами с умоляющим взглядом Милицы, дружинник отпускает из своей хватки дородного купца, напоследок пнув того под толстый зад. Кряхтя и пытаясь удержать равновесие, глава торгового братства приземляется рожей в прошлогодние опавшие листья, а с его шеи туда падает кулон в виде небольшого и искусно изготовленного серебряного пальца.

Он торопливо зажимает украшение во вспотевшей ладони.

— Торжество приближается к своей наивысшей точки, не стоит заставлять князя и других гостей ждать, — помогает подняться мужу Милица, одновременно с этим коротким кивком благодаря своего спасителя. — Давайте же позабудем обо всех распрях и вернёмся.

* * * * *

Наконец, спустя, казалось бы, целую вечность, князя Игоря перестало трусить, он обмяк в сильных руках дяди и сделал жадный глоток воздуха. В его красных от лопнувших сосудов глазах сейчас виднелись лишь отчаяние, страх и