Полковник задумчиво изучил детали. Среди них валялся расколотый череп.

— Давно пора было избавиться от этого украшения, — подвела итог княгиня. — Виновата неловкость этой особы. Ну кто станет поджидать ее в библиотеке, и потом бить по голове? Еще один отвергнутый поклонник? Как тот ростовщик, из-за которого у вас было столько неприятностей? — она фыркнула.

— Вспомните, что еще странного вы заметили? — отрывисто спросил генерал Вундерлих. До этого момента он тихо стоял у дверей, и я не сразу его заметила.

— Мне показалось, что замок на сейфе был не в порядке, как будто кто-то пытался его открыть. Рычаг был сдвинут.

— Ага! — удовлетворенно заметил генерал. Они обменялись понимающими взглядами с полковником. — Ну-ка, Август, проверь, все ли на месте.

Август подвел меня к креслу и усадил, и лишь затем пошел к сейфу.

— Рычаги в порядке. Так, посмотрим… Внутри тоже все на месте.

— И ожерелье?

— Да, — он вытащил из футляра ожерелье и покачал его на ладони. Кроваво-красные камни вспыхнули на солнце. Август убрал украшение обратно в сейф и тщательно его запер.

— Значит, ограбления не было.

— Майя могла спугнуть грабителя. И поплатилась за это, — полковник обеспокоенно глянул на меня.

— Или же все-таки несчастный случай, — пожал плечами Вундерлих. — Скорее всего, так. Эти доспехи кого угодно могут отправить на тот свет. Они сделаны на великана, а закреплены на подставке были плохо. Они опрокинулись и оглоушили госпожу Вайс.

— Конечно! Какое может быть ограбление? Тут все свои! Ваш пес залаял бы, появись в замке посторонний! А он спокойно разгуливает по коридору! — княгиня принялась нервно обмахиваться веером.

— Верно, — полковник еще больше нахмурился. — Идем, Майя, отведу тебя в комнату.

— Я сама ее отведу, — решительно заявила княгиня. — И позабочусь о ней.

Она оттеснила барона, неласково взяла меня за руку и повела прочь. Август лишь покачал головой и попросил:

— Майя, пожалуйста, не выходи из комнаты. Отдохни. Я загляну попозже.

На эти слова княгиня надулась. Ей не понравилось последнее замечание. Дай ей волю, она в два счета выставит меня из замка, чтобы я не путалась под ногами у ее протеже. Она видела во мне их соперницу и беспокоилась о приличиях.

Она отвела меня в комнату, не сказав по пути ни слова. Позвала свою горничную и Луцию и велела им позаботиться обо мне. Меня уложили в постель и принесли ледяные компрессы для головы.

Спустя час мне так надоели их хлопоты, что я не выдержала и выставила горничных вон. Сорвала с головы компресс, привела себя в порядок и вышла из комнаты.

Лежать в кровати, когда под носом новая загадка? Нет уж, дудки! Я собиралась вернуться в библиотеку. Но не одна: сначала спустилась в людскую и нашла Кербера, который увлеченно возился с костью подле очага. Пес с неохотой поднялся, когда я потянула его за ошейник, и бросил тоскливый взгляд на свою обглоданную игрушку.

— Ищи! — велела я псу, когда привела его в библиотеку. Кербер весело завилял хвостом. Потом ленивой трусцой пробежался до окна и обратно, обнюхал пустую каменную подставку — остатки доспехов уже убрали и, надеюсь, выкинули, — а затем уселся у двери и выразительно глянул на меня: «Ну, я все сделал что нужно? Теперь можно обратно, на кухню? Ведь там моя кость, вдруг ее украдут!»

Ладно. Отсутствие результата тоже результат. Теперь я точно знаю, что посторонних в библиотеке не было. Если тут и прятался злоумышленник, это был тот, кто постоянно проживает в замке. Кербера его присутствие не обеспокоило.

Я села в кресло, чтобы подумать и отдышаться. Все же удар по затылку не прошел бесследно: голова кружилась, в глазах время от времени двоилось. Кербер вопросительно гавкнул.

— Ладно, идем, горе-защитник… — я встала, и, видимо, слишком резко, потому что к горлу подкатила тошнота, стены и шкафы завертелись, пол закачался у меня под ногами и, потеряв равновесие, я упала. В последний момент выставила руки вперед, и лишь потому не разбила лоб о плитку пола — ковер не доходил до этого угла комнаты.

Кербер подбежал ко мне и несколько раз ткнулся холодным носом в щеку.

Я приподнялась на локтях.

В глазах опять задвоилось, мозаика пола так и плясала: я наклонилась, чтобы кровь прилила к голове, и тут вмиг забыла о собственной немощи. Потому что увидела нечто необыкновенное!

Орнамент на полу словно приподнялся, вырвался за пределы плоскости и стал объемным! Причудливый, но лишенный смысла узор разом приобрел логику и стройность. Я видела чертеж, необычайно сложный, запутанный, но полный знакомых символов!

Словно мираж возник над полом библиотеки. Зыбкий, эфемерный, ускользающий!

Я стояла на четвереньках бок о бок с Кербером, часто дышала и не верила тому, что мне открылось. Неизвестно как, но я сразу поняла: вот она, величайшая тайна замка Морунген! Вот они, утраченные чертежи Жакемара! Сам замок и есть чертеж!

Но головокружение проходило, зрение фокусировалось, и удивительный оптический эффект пропал. Какое-то время я краем глаза видела объемные планы, но потом пол приобрел прежний вид.

Я села на пол и вытянула ноги, не в силах отойти от потрясения.

Ай да Жакемар! Придумать такое! Наверняка в его распоряжении были особые линзы, или он владел какими-то техниками, которые позволяли изменять фокус зрения и увидеть скрытое в очевидном. Лишь несчастный случай и временное расстройство моих зрительных нервов позволило разгадать эту загадку!

— Так, — сказала я себе. — Нужно потихоньку вставать.

Я схватила Кербера за ошейник и поднялась. Кое-как доковыляла до угла комнаты и, кряхтя, откинула край ковра. Открылся большой участок мозаики. Выглядела она как обычно: виньетки и арабески складывались в сложный орнамент, от которого рябило в глазах. Как же вызвать тот странный объемный образ, ту иллюзию? Опять хорошенько стукнуться головой, чтобы окосеть?

Я хмыкнула. Такой методикой я сведу себя в могилу раньше, чем разгадаю загадку.

И я начала экспериментировать. Наклонялась к полу и забиралась на стол, чуть ли не на голову вставала. Мой дар не мог помочь: оптическая иллюзия принадлежала реальному миру. Наконец, хитро скосив глаза, я добилась кое-какого успеха. Пол словно углубился на десяток дюймов под моими ногами, и в то же время местами поднялся, восстал над поверхностью, и я опять увидела сложнейший чертеж…

Я схватила со стола листок бумаги и принялась по памяти зарисовывать те его элементы, которые показались знакомыми. После многочисленных попыток я установила, что видимость тайного рисунка еще зависит от того, в какой точке комнаты ты стоишь.

Кербер недоуменно следил за моими перемещениями и прыжками, переминался с лапы на лапу и иногда взволнованно гавкал.