Преступление совершалось не здесь. Не сюда Анита притащила свою жертву. Отсюда до реки далековато. Таскать человеческое тело сначала сюда, потом к реке слишком опасно. Обязательно бы кто-то увидел. Кира размышляла, ведя диалог сама с собой, размахивая рукой с телефоном и палкой с крюками. Собака внимательно следила за ней взглядом.

У Аниты где-то есть логово. Что-то природное, пещера или грот, где в округе не бывает людей. Там она чувствует себя сильной, свободной, неудержимой, может быть… Кроме первого преступления три других всегда осуществлялись в каких-то нелюдимых местах, в укромных природных условиях, и тела выплывали в реке, где никого нет. В Абхазии, в Адыгее, теперь в реке под скалой Петушок. Как найти логово убийцы? Ждать здесь? На столе только небольшая часть еды, которую привез Кракен. Значит, остальное девушка забрала с собой, и непонятно, когда теперь объявится. Она совершила преступление, Кракен наверняка сообщил, что ее ищут. Анита спряталась надолго.

Кира снова уставилась на собаку, и ее осенила мысль. Вот немая свидетельница, точно знающая, где находится логово ее хозяйки. Зура была там. И запах хозяйки чувствует. Знает, где искать. Отлично. Вот собака и покажет это место. Кира не сомневалась в преданности животного. Анита не взяла ее с собой, чтобы та не затявкала, не завыла и не привлекла ненужного внимания.

Кира настроилась, глубоко подышала и подошла к псине ближе. Та не двигалась, лишь напряглась и едва слышно заскулила. Как только девушка отцепила цепь, псина дернулась в сторону и сиганула прочь. Кира ринулась за ней. Она выбралась через яму под забором. Девушка выбежала в калитку. Псина побежала по тропинке, ведущей в поле, простиравшееся дальше от дома. Кира – следом, молясь, чтобы Зуру не понесло по рвам и ухабам. Псина не спешила, но девушке все равно приходилось бежать. Они выскочили на какой-то холм, Кира узнала заросшую мхом гору, там справа тропинки для прогулок, а вот там крепость Псыфабэ, небольшая горка, укрепленная швеллерами, отдаленно напоминающая строение. Вниз к реке вели ступени, по которым гуляющие обычно поднимались от реки на скалу Петушок. Собака нюхала воздух и стояла, сосредотачиваясь. Потом дернулась влево.

– Черт! – выругалась Кира и снова сиганула за мохнатым проводником, боясь потерять псину среди кустов и деревьев. Она бежала без дороги, по мягкому мху, палой листве, перепрыгивала через палки и небольшие поваленные деревья. И тут черный хвост пропал. Псина все-таки сбежала.

– Да чтоб тебя! – Кира сделала еще несколько шагов, озираясь, и вдруг почва ушла у нее из-под ног, истошно заорав, девушка провалилась в яму. Пролетев в небольшой земляной колодец, оцарапав руки и ноги торчащими из стен ветками, она больно стукнулась о камень позвоночником и копчиком.

– Твою же… – прошипел специалист по психопатологии, смутно вспомнив, что давала обещание никуда не лезть. Она потерла ушибленную спину, немного шевелясь и осознавая, что позвоночник не сломала. Вокруг царила тьма. Непонятно откуда лился тусклый свет. Над ней распростерся потолок, в котором переплетались проросшие корни деревьев, пахло сыростью, мхом и колбасой. Кира оперлась на камень позади себя и постаралась приподняться.

Больше она не успела ничего разглядеть. Ее сильно ударили сзади. Свет померк. Почему-то, перед тем как она потеряла сознание, в голову пришла совсем уж глупая мысль: «Хорошо, что стукнули по темечку, если бы по затылку, то возможна потеря памяти». Как называлась эта область, из-за удара по которой теряют память, она уже не помнила. Наверное, потеряла память.

Глава 25

В рот и нос сыпалась земля, она сомкнула губы, задержала дыхание, постаралась вдохнуть медленно и осторожно, чтобы в рот попало поменьше грязи. Сознание медленно возвращалось. Тело не ощущало тяжести, только на шею что-то давило, больно и царапающе. Ей нельзя кашлять. Тогда рот заполнится землей и она задохнется.

Нет, этого не может быть. Такое не может повториться. Так просто не бывает. Она не может еще раз оказаться закопанной в яму. Не может снова очнуться в могиле живой. Паника ледяными мурашками ползла по коже. Грудь сдавило, конечности парализовало. Кира старалась дышать медленно, очень медленно и глубоко. Подтянула руку. Перед ее лицом не было земли. Ворсинки, нитки, корни – рыхлые и осыпающиеся, но не плотный пласт земли.

Откуда в могиле свет? Земля не давит на тело. И почему так жутко воняет колбасой?

Кира пошевелила руками и ногами, они двигались. Похоже, она ничего не повредила. Голова болела и шея, саднило локоть. Пожалуй, все. Девушка повернула голову в одну сторону, потом в другую. Где-то вдалеке тускло мерцал свет – желтый, похоже на свечку. Она лежала не в могиле, в нише, в неглубокой яме, на которую сверху свешивались корни деревьев и кустов, с них и сыпалась земля.

Она ощупала себя. На шею давил ошейник. Железный ошейник, шириной сантиметров пять, тяжелый и ржавый. Кира попыталась приподняться, придержав железные оковы руками. Ей это удалось. Встать можно было почти в полный рост. Ее рост. Метр шестьдесят. Пригнувшись посильнее, чтобы не касаться головой ветвистого и грязного потолка, она сделала пару шагов в сторону источника света. Впереди действительно горело несколько свечей. За ошейником тянулась такая же тяжелая, как и он сам, скрипучая цепь. Воняло помоями, слышался собачий скулеж. Кира застегнула ворот толстовки на молнию и просунула его под ошейник. Объемным капюшоном своего кардигана обтянула металлическую конструкцию с другой стороны, где хватило. Заодно ощупав скобу, скрепленную амбарным замком вместо болта. Стало теснее, зато больше не саднило кожу и слегка уменьшился лязг. Она взяла в руки цепь и пошла на свет. Шаг за шагом, она не спешила. Прошла по коридору, стенами которого служили мокрая земля, мох, корни и прутья. Всего пара метров, но Кира очень медленно двигалась. Она уже видела, что дальше шло небольшое расширение, крошечная подземная комната, поросшая корнями и мхом, с мокрыми стенами. Цепь натянулась. Дальше своего коридора Кира не выйдет. Проверив натяжение цепи, девушка остановилась примерно за полметра до максимально возможного натяжения. В освещенном пятью церковными свечками закутке на ворохе барахла сидела Анита Хакимова и облизывала грязные пальцы. Она ела нарезанную колбасу из упаковки. Кусок за куском. Иногда она поднимала полупрозрачный кругляшок повыше, псина у ее ног вскидывала голову, поскуливала и получала награду. Зура заглатывала угощение и снова смирно ложилась на лапы.

Кира смотрела на Аниту и пыталась прикинуть, насколько та сейчас адекватна. На вид взгляд осмыслен, действия спокойны, мимика расслаблена.

Кира понимала, ей нужно время.