это пошло ему на пользу, ему необходимо было с кем-то поделиться своими переживаниями. Именно тот разговор, о котором Кайл уже редко вспоминал, стал началом нового этапа их дружбы.

Последующие за Адамом смерти почти не касались Кайла. Он видел короткий новостной некролог, но даже не читал его, молча пролистывал и забывал на следующий день. В его Шотлендской школе эта тема не поднималась, даже говорить о ней между собой учителям запрещалось, дабы не наводить смуты среди учеников. В таком вакууме и жил Кайл до восемнадцатого ноября. В тот день Марти заставил его вспомнить. Вспомнить все, от чего бежал и на что молчаливо закрывал глаза.

Натянув только домашнее трико, Кайл сел за свой рабочий стол с компьютером и открыл книжку Марти.

Еще раз он перечитал адресованное ему послание на титульном листе. «Изучи досконально каждую деталь, ты должен быть во всеоружии. Я очень на тебя надеюсь, без тебя мы не победим», – гласила последняя строчка. Кайл перевернул страницу и увидел вклеенную фотографию каких-то деловых людей на фоне ТЭЦ и переписанную рукой Марти газетную колонку за 1963 год, рассказывающую про начало строительства Новой надежды на месте сгоревшего в 1703 году поселения Новый Дувр. «Какая удивительная игра названий», – подумал Кайл и погрузился в изучение.

5

На следующий день, первым выбежав из дверей школы, Кайл со всей дури надавил на газ, оставив на земле жженный черный след от покрышек в виде неправильной змеи, и погнал «Бьюик» в сторону Новой надежды под удивленные взгляды остальных учеников.

Он понятия не имел, как выглядит дом Ричардсона, но знал адрес и то, что он примыкает к лесу. «Этот чудаковатый больной старик явно знает больше нас всех, но не делится секретами с каждым встречным. Паркинсону удалось его разговорить, так как он сам входил в тесный круг «Просвещенных». Сегодня я попытаюсь сам. Конечно, надеюсь на лучшее. Если мои догадки и догадки шерифа верны, то конец этой истории уже вот-вот наступит», – это последняя запись, сделанная рукой Марти в его записной книжке. Шестнадцатое ноября – день, когда его не стало. Совпадение, воскликнут невежды, но для Кайла настало время, когда для него уже не существовало совпадений. Особенно в Новой надежде.

Пока он мчался на всех парах к Эпл-стрит 67, в кармане джинсов завибрировал телефон. Кайл раздраженно достал его – звонил отчим. «Сбросить вызов; иди ты к черту, жиробас, я все еще в школе», – сказал он телефону и надавил на газ посильнее.

В три часа Кайл уже вбегал по невысоким ступенькам на крыльцо тенистого обветшалого дома, расположившегося среди сосен в самом дальнем конце Эпл-стрит.

– Мистер Ричардсон! – кричал он во всю глотку.

«Иногда в середине дня он уходит потрещать языками в магазинчик Морти с другими стариками и обычно возвращается под вечер. Если не застанешь его дома – держи дорогу к Морти», – повторял как мантру у себя в голове Кайл.

– Мистер Ричардсон! – Он заколотил в дверь, но ему так никто и не открыл.

В нем уже бушевала ярость на несчастного старика, на отчима, на школу, на себя и на весь мир в целом. В задницу словно поместили ежей, не дающих ему усидеть на одном месте; стоять на месте тоже нельзя – исцарапают нежную кожу. Они любят, когда ты в движении. Движение – это жизнь, нельзя медлить ни секунды.

Когда дверь не открыли и через минуту, Кайл со злости пнул ее, точно намеревался выбить. Хотел он этого или нет, но дверь с грохотом ударилась о шкаф слева, слетела с последней петли и обрушилась на пол, подняв к полотку столб пыли с давно не вытряхиваемого ковра.

Издав испуганный вздох, трепещущий Кайл вошел в дом. В мгновение ока он истуканом застыл на пороге.

В прихожей все оказалось перевернуто вверх дном, словно по дому прокатился ураган, уступающий лишь Катрина. Подсознательно Кайл заметил, что за все время ни разу не моргнул. Казалось, моргни он, и перед глазами возникнет совершенно другая картина. Под ногами он ощущал сотни осколков стекла, фарфора и хрусталя. Двери серванта у правой стены разбиты вдребезги, некогда роскошный чайный сервиз смешался со стеклом в отвратительную трескающуюся массу. Со стен слетели картины и теперь лежали на полу задней рамкой вверх.

Найдя в себе силы сделать шаг, Кайл осторожно подался влево и споткнулся о старую громоздкую тумбочку. Сквозь оцепенение он ощущал странный холод, царящий в доме. Нет, это точно не поддувало с улицы, холод в самом доме, словно кто-то оставил включенным кондиционер. Прихожую заливал желтый свет, хотя на дворе пасмурный, но все же день. Колени Кайла невольно задрожали, и сердце ушло в пятки, готовое вот-вот лопнуть.

Он сделал еще шаг и уже не в состоянии был сдержать накативший на него затмевающий все и вся ужас. На кухне Кайл увидел скрюченное в три погибели тело. Хоть он и пребывал в состоянии близком к безумию, но логические мысли все еще теплились в его голове и с трудом пытались пробить завесу ужаса. Он понял, перед ним никто иной как сам хозяин этого превратившегося в обитель хаоса дома – мистер Фред Ричардсон, которому Марти уделил больше половины своих записей.

Все нутро Кайла протестовало против его намерения приблизиться к бездыханному телу старика, но и выбежать с криками прочь ему что-то не позволяло. «Подойди к нему, – внушал внутренний голос. – Ты теперь боишься покойников? Но к Марти ты ведь заставил себя подойти!»

«Да, но там было столько людей, я не мог не подойти»

«Ты бы все равно подошел. Он твой друг. Что мешает тебе сейчас?»

Ответ пришел сам собой – застывшая на невыносимо старом лице Ричардсона гримаса первобытного ужаса, застывшая на нем в последние мгновения жизни. Смерть пришла к нему точно не в кресле-качалке за книжкой в руках и с пледом на коленях. Кайл много раз слышал от родителей, как умирали их бабки и деды, тетки и дядьки или просто знакомые во сне. У них просто останавливалось сердце или разрывался тромб. Все, их время пришло, часы пробили и ознаменовали точку невозврата.

Ричардсон выглядел так, словно его насильно лишили жизни, нет, высосали ее из него. Рядом лежала сорванный со стены шкафчик для лекарств; ураган добрался и до кухни. Превозмогая отвращение, Кайл дотронулся до кожи мертвого старика и тут же одернул руку. Кожа его была так холодна, словно Кайл засунул руку в жидкий азот. Может, это из-за столь низкой температуры в