Как долго она этого хотела, но не признавала…

Из лёгких вырвался глухой стон. Она подалась вперед, нависла над Майроном и жадно накрыла его губы своими губами. Просить дважды не пришлось.

Мир вокруг начал таять. Телевизор, диван, всё лишнее… Во вселенной одиноким островом остался только этот пушистый ковёр и двое на нём. Поцелуй Майрона был мягким, нежным и в то же время решительным. Он не сомневался ни в чём. Абсолютно точно знал, что делает, и не собирался останавливаться. Не прерывая поцелуй, разомкнул руки на талии, поддел край футболки, пробрался под неё. Пальцы обожгли кожу и невесомо заскользили вверх по рёбрам, вызывая новую волну мурашек. Хейли задержала дыхание… Зависла…

Чёрт, нет… Нет-нет…

В следующую секунду она громко прыснула и кубарем скатилась с мужского тела. Только у неё всё не как у нормальных людей, и только она может воспринять нежную ласку так… Нервный смех вырвался из лёгких и оглушающе пронёсся по гостиной. Такие воздушные прикосновения воспринимались телом как щекотка. И не важно, что на самом деле это была не она.

Майрон замер. Распахнул глаза, уставился в потолок. Заметно сглотнул, поднял руку и уронил её на лицо. Вздохнул. Секундный момент слабости и он тут же прошёл. Мужчина резко сел на полу, согнул ноги в коленях, оперся спиной о диван. Выражение лица сделалось спокойным и непроницаемым.

Только не это.

Хейли перестала смеяться.

Как испортить лучший момент жизни? Просто быть идиоткой Хейли Темпл.

Она оперлась локтем о пол и приподнялась.

— Я боюсь щекотки, — пробормотала Хейли, глядя в безмятежное лицо.

Вот. Всего лишь. Сущий пустяк. Однако этот пустяк, если о нём не знать, способен разрушить всё.

Майрон не отреагировал. Отвернулся, взял свой наполовину полный бокал.

— Я понял, — бросил он, и залпом опрокинул в себя остатки вина.

Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Что он подумал? Что он, чёрт возьми, подумал? Хейли резко оттолкнулась от ковра, рванулась к Майрону. Он отвернулся, чтобы поставить бокал на место, и в этот момент она без предупреждения оседлала его бёдра. Мужчина удивлённо крутанулся к ней. Не давая ему заговорить, Хейли запустила руки в чёрные волосы и впилась в губы жадным поцелуем. Она не даст ему снова стать прежним.

Слишком много огня прячется за маской безразличия.

— Ничего ты не понял, — выдохнула Хейли, отстранившись только на полдюйма. — Такой умный, а такой дурак.

Секунду ничего не происходило. Но вот его губы дрогнули. Слава Богу! Она почувствовала эту улыбку. Кто из них двоих испытал большее облегчение? Он нетерпеливо ответил на поцелуй, Хейли заскользила руками вниз, подцепила край его кофты, задрала вверх, и Майрон послушно выбрался из одежды. Кофта отлетела в сторону. Взгляду открылась широкая грудь, поросшая чёрными завитками. Хейли завороженно запустила в них пальцы. Склонилась в сторону, ткнулась носом в тёплую шею, провела им по коже. Прикусила зубами мочку уха.

Майрон сделал резкий вдох. Его ладони конвульсивно вцепились в голые бёдра Хейли и прижали вниз. Очень красноречиво. Прекрасно.

— Ты меня убиваешь, — хрипло пробормотал он.

В следующий момент он подхватил её и опрокинул навзничь. Широкая футболка удачно задралась, спина несильно проехала по мягкому ковру. Сверху нависло крепкое мужское тело. Чёрный взгляд полоснул по голому животу и метнулся к глазам.

— Правда боишься? — ухмыльнулся Майрон. — И здесь? — его палец прочертил полосу от солнечного сплетения вниз.

Хейли закусила губу и снова прыснула.

— Не делай этого, — сдавленно пискнула она.

— Нет? — он нагнулся и оставил на коже живота поцелуй.

Хейли импульсивно вцепилась в его волосы и хохотнула. Не смогла сдержаться. Опять.

— Ну и что мне с тобой делать? — низкий грудной голос пустил ток по венам Хейли. Майрон снова навис над нею. Обжигающие бездонные глаза заглянули в самую душу.

Хороший вопрос. Сложный ужасно. Она вцепилась в его плечи, притянула к себе. Лоб упёрся в лоб, носы столкнулись.

— Ты же умный, придумай что-нибудь, — шепнула Хейли в его губы, подняла ноги и обвила ими мужские бёдра, прижимая к себе как можно ближе.

Майрон проснулся от того, что босые ноги начали мёрзнуть. Свет в гостиной зоне больше не горел, телевизор не работал. Одинокая лампочка светила в районе кухни. Вокруг стояла почти полная тишина. Только непонятный тихий гул разносился по этажу. Рон моргнул, поджал ноги, пряча их под плед. Который час — сложно сказать. Но учитывая, как одеревенели мышцы от долгого лежания на полу, наверняка глубокая ночь.

И куда делась Хейли?

Она уснула мгновенно. Майрон даже не успел подняться с ковра и предложить ей перебраться в спальню. После всего ей хватило сил только чтобы прижаться к боку Рона, ткнуться носом в его шею и коротко чмокнуть в скулу. Дальше Майрон услышал короткий счастливый вздох, и стройное, всё еще обнаженное тело затихло в его руках. Ему не оставалось ничего другого, кроме как ногой столкнуть с дивана сложенный плед, подтянуть его к себе (тоже ногой), кое-как накрыть и себя и Хейли. И согревать все последующие часы.

А всё-таки который час? Майрон оперся локтями о ковёр, приподнялся и сел. Плед съехал с груди и упал на колени. Спина издала тихий хруст. Чёрт. Рон сцепил пальцы в замок за шеей и покрутил головой. Хруст повторился. Ему катастрофически нужна кровать. И тем не менее он не променял бы на неё ни одну секунду, проведенную на этом ковре.

От боли в мышцах спасёт горячая ванна, это явление быстро пройдёт. А воспоминание о податливом теле на мягком ворсе останутся надолго.

Майрон расцепил пальцы, потёр лицо ладонями и осмотрелся. Нашёл взглядом маленькую кучу одежды. В ней осталась только его кофта и серые штаны. Футболка и почти невидимые женские шорты исчезли. Рон выпростал руку, схватил штаны и двумя рывками натянул их на ноги.

Если бы в день, когда Хейли вышла в зал ожидания на Юстонском вокзале, кто-то сказал Майрону, что он будет дико хотеть прижимать к себе эту девчонку, он бы только скептически вздёрнул брови. Тогда это казалось абсолютно нереальным. Однако прошло всего несколько недель, и за это время она как-то сумела свести с ума закоренелого прагматика и рационалиста. Удивительно.

И где она теперь?

Майрон поднялся с пола и неслышно пошёл на единственный видимый источник света. Обошёл лестницу, яркость кухонной лампочки резанула по глазам. Рон прищурился и приставил ладонь ко лбу. Хейли стояла у рабочей зоны кухни, одетая всё в те же шорты и майку. Отвернувшись спиной к лестнице, она упиралась ладонями в столешницу, а рядом с её голыми ногами мерно гудела посудомоечная машина.

Она что, встала среди ночи, чтобы помыть посуду? Рон вскинул брови, рука упала и повисла вдоль тела.