общую сумму в четыре с половиной тысячи рублей, а последний Сидоров – на сумму в три раза меньше70. Это уже и серебряным веком не назовешь – только бронзовым.

И последнее о восемнадцатом веке Лальска. В 1799 году на вопрос губернского правления о том, сколько для жителей здешнего города нужно пороху и селитры, лальские власти отвечали – нисколько.

Девятнадцатый век Лальска не был ни бронзовым, ни медным, ни даже каменным. Он был бумажным. В 1829 году71 купец Степан Сумкин72 в трех с половиной верстах от Лальска на реке Шилюг открыл бумажную фабрику. Тогда в России многие открывали бумагоделательные фабрики, потому что правительство в 1815 году взяло да и запретило ввоз в страну импортной бумаги, и стало выгодно развивать производство своей. В год открытия фабрики Сумкина в России уже существовало более семидесяти подобных фабрик. Поначалу-то Степан Семенович открыл еще и кожевенный и свечной заводы, вернее, заводики, но эти оказались убыточными и приказали долго жить, а вот бумажная фабрика выжила.

Сам Степан Семенович руководил фабрикой лишь первые десять лет ее существования. В 1839 году он скончался, и хозяином фабрики стал его сын – купец первой гильдии Алексей Степанович Сумкин.

С сырьем на фабрике проблем не было – нужную для производства льняную тряпку привозили из Вологодской, Архангельский и Пермской губерний. Рабочих было хоть отбавляй – крестьяне из близлежащих деревень, а вот специалистов, способных обслуживать машины и управлять производством, приходилось приглашать. Сумкин-младший выписал из-за границы бумагоделательную машину стоимостью двадцать тысяч рублей серебром и к ней паровую машину в два десятка лошадиных сил. Для установки этих машин в 1857 году пригласили из Москвы англичанина Вельта. К тому времени уже на двух фабриках выпускали бумагу на сорок девять тысяч рублей в год. Работало на этих фабриках больше ста человек. Одна из них была большой, и на ней трудилось около ста рабочих, а вторая маленькой, и на ней работало полтора десятка. Может, в Москве или Петербурге такие фабрики и затерялись бы среди других, но в масштабах Лальска это были промышленные гиганты и, без всякого сомнения, градообразующие предприятия. И еще. В России в начале 1860-х годов было сто шестьдесят пять бумагоделательных фабрик. Только треть из них производила бумагу машинным способом, и лальская фабрика купца Сумкина была в их числе.

В Лальском краеведческом музее лежит под стеклом прейскурант писчебумажной фабрики торгового дома «Наследники Сумкина» в гор. Лальске, в котором перечислены виды выпускавшейся бумаги: чайная синяя, бутылочная серая, картузная белая, картузная голубая, картузная серая, товарная желтая, мундштучная, цедильная, бюварная красная, газетная, газетная епархиальная, книжная, почтовая гладкая, почтовая линованная, писчая молочная, писчая белая, писчая глазированная, писчая курительная, альбомная, этикетная, обойная, заверточная серая, обертка, чайная розовая и чайная синяя. Одних только сортов газетной бумаги было десять. Только попытайтесь представить себе, для каких случаев употреблялась писчая молочная бумага, а для каких писчая белая, не говоря о писчей глазированной. Только попытайтесь…

В 1848 году Вологодские губернские ведомости писали: «На двух бумажных фабриках деятельнейшего купца А. С. Сумкина занято работой до 300 человек; фабрики эти в течение 15 лет доведены до возможного совершенства, бумаги выделывается на 30 000 руб. серебром, и несмотря на топкие болотистые места, окружающие ту и другую фабрики, попечительство хозяина по продовольствию и устройству жилищ избавляет рабочих людей от вредного влияния на их здоровье, потому со времени устройства фабрик болезни там не появлялись».

Через десять лет Алексей Степанович Сумкин пригласил из Калужской губернии нового мастера по выработке бумаги – Сергея Михайловича Прянишникова, который прослужил на фабрике более полувека. В 1870 году он женился на внучке Сумкина Екатерине Егоровне Шестаковой и стал совладельцем фабрики и главным уполномоченным по всем ее делам. Тут надо немного отступить назад и сказать, что у Алексея Степановича прямых наследников не было – два его сына умерли в младенчестве, но дочь он выдал замуж за молодого приезжего купца Егора Сергеевича Шестакова, которого уговорил «навечно записаться в лальское купечество». Ну, не то чтобы Сумкин его долго уговаривал, а просто сказал, что дочь не отдаст, если Шестаков… Тот и записался. Прянишников, стало быть, женился на дочке Егора Шестакова и дочери Сумкина Елизаветы Алексеевны.

Прянишников существенным образом расширил производство бумаги. При нем работало уже четыре паровые машины, шестнадцать роллов для размалывания сырья, которые обслуживали три с половиной сотни рабочих. К концу 1880-х годов торговый дом «Наследники Сумкина» производил сто тридцать две тысячи стоп бумаги в год на сто восемьдесят три тысячи рублей в год. В 1908 году на фабрике работало почти пятьсот человек, которые давали продукции на четверть миллиона рублей. И это при том, что в самом Лальске проживало к концу девятнадцатого века немногим более тысячи человек.

У Сергея Михайловича Прянишникова73 имелся брат – Илларион Михайлович, который производством бумаги не занимался, но был известным художником-передвижником. Он не раз и не два приезжал в Лальск к брату и написал несколько картин на местные темы. Одна из этих картин, увы, незаконченная, называется «Крестный ход» и находится теперь в Русском музее.

Куда только не поставлялась бумага торгового дома «Наследники Сумкина» – и в близлежащие Архангельскую и Вологодскую губернии, и в Сибирь, и на Кавказ, и на Нижегородскую и Ирбитскую ярмарки. К концу века она была такого качества, что на международной выставке в Париже получила большую серебряную медаль, а в 1912 году – большую золотую на выставке в Лондоне.

Владельцы фабрики бедными не были. Иннокентий Егорович Шестаков – сын Егора Сергеевича Шестакова – владел кроме фабрики конным заводом, тремя домами в Лальске, домом в Великом Устюге, кладовыми, амбарами. Имел четыре с половиной тысячи десятин земли, пристань на реке Лузе и два парохода – «Лальск» и «Шилюг».

О рабочих фабриканты не забывали – построили им дома при фабрике, небольшую больницу на шесть коек, где принимал фельдшер, и начальную школу для детей. К началу двадцатого века при фабрике вырос поселок, в котором проживало полтысячи человек.

Не забывали наследники Сумкина и Лальск. При их содействии в 1877 году открылась городская библиотека, а спустя шестнадцать лет – трехклассное городское училище. До этого в городе было только приходское училище для мальчиков, открытое еще в 1834 году на средства купца Плюснина. Шестаковы и Прянишниковы были попечителями местных учебных заведений, жертвовали деньги на ремонт и благоустройство лальских храмов.

Вернемся к городу. Если вооружиться увеличительным стеклом и пролистать десяток справочных