у них останется обычный для людей способ размножаться, так что если не они, может, их потомки в одном из следующих поколений все‑таки придут к существованию в нескольких телах – опираясь на пример лучших представителей человечества. Однако чем дольше представители того или иного рода не прибегнут к форме существования в нескольких телах, тем более ничтожными они будут по сравнению с людьми, все‑таки принявшимися жить в таком формате. Представьте: с одной стороны – человек, собравший огромное количество знаний за несколько веков деятельности широкого круга своих воплощений, способный контролировать одновременное выполнение сразу нескольких дел, с другой – обычный человек с типовым набором знаний, какой может дать обыкновенное образование и обыкновенная карьера, способный сосредоточиться максимум на одном деле. Увы, такой тип людей будет обречен на вымирание. А вот новая форма людей сможет достигнуть очень многого, и мы ни за что не сможем спрогнозировать сейчас, насколько широкий охват сможет принять их расселение по Вселенной. Но что‑то я уже слишком далеко заглядываю. Пора остановиться. Да и вам, я смотрю, стало скучно. Пойдемте, что ли, дальше?

Они ушли, а Андрея вдруг стало донимать сожаление по поводу того, что он остается в стороне от современной жизни, в которой, как выяснилось, люди могут со всей серьезностью обсуждать самые революционные преобразования своего общества, даруемые плодами научно-технического прогресса. Говорить с такой уверенностью, словно это на самом деле входит в число самых близких перспектив человечества. Андрей ловил себя на мысли, что ему было бы интересно находиться в среде, для которой характерно такое дискуссионное поле. Он и сам непременно попробовал бы принять участие в продвижении наиболее прогрессивных преобразований человечества.

Когда к нему в следующий раз приехал робот-курьер, Андрей спросил у него, что он встретит, если покинет свою комнату. Робот сформулировал пару фраз про локальную смену карты потребления продуктов, больше ничего. Андрей спросил у робота о возможном пути выхода отсюда, а в ответ услышал только высказывание, что данное место является частью некоторого общего пространства, в связи с чем бессмысленно говорить о наличии выхода отсюда, как бессмысленно говорить о наличии выхода из одного маленького участка целой площади. Час-другой Андрей обдумывал идею покинуть свою комнату и двинуться по коридору. Но, вглядываясь в охватывавшую пространство коридора темноту, невозможно было сказать с полной уверенностью, реально ли будет вернуться в единственное место, относительно которого он мог быть полностью уверен, что в нем ему будет обеспечено выживание, по крайней мере, на ближайшее время.

19

У Андрея появилась идея, как найти контакт с представителями внешнего мира. Уже многие годы он день ото дня пользовался одним из старейших способов обращения к людям, и никто с приходом нового времени не посмел отобрать этот способ у него: он мог просвещать, внушать, распалять, предостерегать при помощи своих картин. Не требовалось большого труда, чтобы нанести на следующий холст не очередное фантастическое изображение, а своего рода письмо незнакомцам. Правда, Андрей не был уверен, рассматривают ли сейчас его работы именно люди и не определяет ли теперь их будущую судьбу беспристрастный искусственный интеллект, который, увидев надпись вместо художественного изображения, может и решить, что конкретная работа лишняя, что ей место в мусорном контейнере. Но, конечно, подобные домыслы не могли заставить Андрея отказаться от идеи оставить на одном из холстов воззвание к неизвестным людям.

Сначала он написал еще два произведения, на первом из которых были животные, сходящие в цветущую долину. На втором – яростный вихрь, который разрушал небоскреб. А на следующем холсте написал красной краской: “Я обращаюсь к вам, кому бы на глаза ни попалось это полотно. Я хочу, чтобы, кроме картин моего авторства, вы уделили внимание моему посланию, при помощи которого я решил выразить свои обострившиеся в последнее время обескураженность и любопытство. Не так давно мир стал кардинально иным, а я не вполне понимаю, нужно ли мне в связи с этим меняться самому. Конечно, если брать в расчет, что конкретно моя среда обитания осталась целиком прежней, я мог бы ни о чем не беспокоиться. Но я не хочу оставаться обломком прошлого внутри преобразившегося мира. Я хочу, по крайней мере, мыслить в контексте новых реалий. Признаюсь честно: необязательно, что я стану искать способы быть полезным сегодняшнему обществу – пока не имею ни малейшего представления, какую оценку я ему вынесу. Может, вы считаете, что я должен и дальше снабжать вас своими картинами. Но все же я хочу верить, что за мной сохранено право самому определять, чем заниматься. Одновременно меня волнует, что из-за своего полнейшего незнания современного мира от меня ускользает факт, что, возможно, появилось такое занятие, которым мне очень подошло бы сейчас заняться. Или, возможно, для моего творчества появилась тема, на которую подобающе написать некоторое количество следующих полотен. Поддерживая мою жизнедеятельность, вы делаете лишь полдела – для полноты моей истории вы обязаны открыть мне глаза на измененную реальность. В общем, жду, что вы вызволите меня из моего неведения. И заранее спасибо».

Андрей создал еще несколько произведений, прежде чем новую партию его картин, включая холст с надписью, в один прекрасный день забрал робот. Наблюдение за действиями машины навело Андрея на ряд скептических мыслей, которые, однако, в большей степени забавляли его, а не приводили в досаду. Все движения, включая движения, направленные на перемещение картин, робот совершал согласно заложенной в него программе. Андрей подумал, что и умы современных людей вполне могли работать теперь в полностью машинной манере – неважно, благодаря ли искусственным улучшениям мозга или только за счет применения новых практик мышления. Андрею было нетрудно представить, как человек, который будет заниматься анализом его работ, вынесет им оценку сугубо по отстроенным заранее алгоритмам.

Вопрос: «Картина имеет преимущественно яркие или темные тона?» Ответ: «Яркие». Вердикт: «Значит, ее нужно интерпретировать как манифестацию сил жизни». Вопрос: «Она в большей мере абстрактна или на ней изображены однозначно читаемые образы?» Ответ: «Абстрактна». Вердикт: «Значит, ее нужно интерпретировать как аллегорию одного или нескольких состояний человеческого духа». Вопрос: «Объекты на картине показаны статичными или создается впечатление, что они движутся?» Ответ: «Создается впечатление, что они движутся». Вердикт: «Значит, картина передает идею о сменяющихся состояниях человеческого духа». Вопрос: «Движение объектов на картине происходит как будто к одному центру или нет?» Ответ: «Нет». Вердикт: «Значит, изображение нужно интерпретировать как передающее идею о множественности возможных будущих». Вопрос: «Динамичная часть картины насыщена спокойными или броскими тонами?» Ответ: «Спокойными». Вердикт: «Значит, цель картины –