значат такие перемены. Я успела подумать, что он может сделать с дедом, и у него было на это право. И княгиня в запале своем требовала наказания старика. Мне надо было как-то за него заступиться, но я не могла найти таких слов. В тот миг он стал Киевским князем, и сразу же решил наказать всех, и запугать тех, кто возможно собрался бунтовать. Да что там говорить, и прежде он не был со мной особо дружен, а теперь тем более. Я могла бы его понять, после всего на нас свалившегося, если бы не решалась судьба деда. Странная догадка возникла в душе, а что, если дед был в сговоре с Олегом и все сделал, чтобы освободить ему дорогу к столу. Я ни в чем не была уверена. И я не знала, как выяснить, что же происходило за моей спиной, чем это может закончиться.

Матушка вышла к нам навстречу, когда мы возвращались. Олег распорядился о погребальном костре, ему хотелось, чтобы все произошло как можно скорее. Мы ждали того, что он сотворит со Свенельдом, но ничего такого не случилось. Но и самого деда я не могла найти, он куда-то исчез. Но и об этом они могли договориться с Олегом. Поговорить о том я могла только с Афанасием, но и его никак не могла отыскать. Я чувствовала, что должна встать на сторону Олега, из всех зол он был все-таки меньшим. Но я как-то растерялась и словно бы обессилила вовсе. Я знала, что лег выбрал Блуда, но он мне не нравился, я видела черный ореол над его головой, он предвещал беду Я предупредила Олега еще на тризне по Ярополку, но тот так упивался властью великого князя, что не слышал ничего разумного.

Но у него оставалось еще какое-то время, на той же тризне мы узнали, что Владимир тоже бесследно исчез. После разгрома Рогволода он сбежал, опасаясь мести людей из Полоцка, вряд ли они оставили бы все просто так. Говорят его пленница Рогнеда оставалась в Новгороде в то самое время, и за ней пристально следили люди Владимира.

Княгиня радовалась, что ее не отправят за мужем в погребальный костер, а ведь были такие древние обычаи у славян. Говорят, порой княжеские жены добровольно туда шагали. Но это только если их туда толкали те, кто приходил им на смену, чтобы они не мешали править, не поднимали бунта. Наша княгиня оставалась жива и невредима. И как только погас костер, она поняла, что всем ее радостям и власти в этом мире пришел конец, потому что Олег – не Ярополк, он значительно страшнее и сильнее брата.

Мне даже стало ее немного жаль, ведь она все потеряла так быстро. Но если я и сочувствовала ей, то в глубине души торжествовала, потому что у нас все еще было впереди.

.

Глава 8 В новом свете

Мы знали, что все на землях Рогволода было разрушено, а дочь его, Рогнеда, не пожелавшая стать женой сына рабыни, стала пленницей. Она надеялась, что Ярополк придет и освободит ее, вспомнив о воле Святослава. Но и до нее дошли вести о том, что жених ее мертв, надеяться ей больше не на что.

После его гибели Владимир испугался и сбежал за моря к викингам. Он слышал о том, как резво взялся за дело Олег и понимал, что должен пока там оставаться и ждать добрых вестей, а сюда ему всегда успеется, ведь оставались еще Борис и Глеб и только потом он может о чем-то мечтать, надеяться на то, что стол станет его.

Олег не отдалился от меня, и это радовало, мне хотелось, чтобы он и оставался нашим князем как можно дольше. Но я и подумать не могла, как далеко все может зайти. Но помог Афанасий с его дикой ревностью. После нашей бурной ссоры он куда-то исчез. В последнее время все как-то быстро исчезали, это должно было тревожить, пугать даже. Матушка смотрела на меня молча и ни о чем не спрашивала, это тоже насторожило.

– Ты заблуждаешься, дорогая, тебе только кажется, что такое отношения спасут тебя. Предки запрещают связь между близкими родичами, ничего хорошего из этого не выйдет.

Я ей ничего не ответила, понимая, что она права. Наверное, я всегда любила Олега, но даже признаться себе в том не могла, ведь к Ярополку я ничего такого не чувствовала. Наверное, ни одна из дев в нашем роде и не мечтала о союзе с родным братом, история Купалы и Костромы передавалась из рода в род и стало законом жизни нашей. Так я решила бороться со своими страстями. И пока я не видела его близко, у меня все получалось, а потом Олег сам пришел ко мне. Он закрыл за собой тяжелую дверь.

– Ты обижена на что-то? -спросил он прямо.

Горело только две свечи, и мне не так просто было рассмотреть его тогда.

– Просто многие видят, как много времени мы проводим вместе, матушке это не нравится, – я не нашла, что еще сказать.

– Но что в этом плохого и в чем мы виноваты?

– Пока не в чем, но лучше не стоит играть с судьбой, – я повторяла чужие слова потому, что не нашла своих.

Но когда он подхватил меня на руки, от моей уверенности не оставалось и следа.

– Я великий князь, мне ведомо, что хорошо, а что дурно, пусть кто-то посмеет перечить.

Я не могла ему возражать, пусть все идет по его воле. Даже если сам Перун обрушит кару на наши головы, и тогда ничего не изменится. Но мы не слышали грома, молния тоже не сверкала. Страсть толкнула меня в его объятья.

Думаю, что матушка знала, что происходило, не даром же она была ведьмой, но она больше не говорила со мной о князе. Анастасия сообщила, что уезжает из города, и остановится в монастыре каком-то, мы облегченно вздохнули. Но мне почему-то казалось, что она отправляется в Новгород, и там вместе с Рогнедой будет ждать новых событий. Если кто-то и расстраивался из-за отъезда княгини, так это воевода Блуд. Она ему всегда была дорога, и он хотел быть с ней рядом, но она его с собой не позвала. Он оставался с нами, и надо быть внимательней, от такого можно было ждать чего угодно.

Но ведь хотелось жить и радоваться жизни, и забыть о том, что затишье бывает перед бурей. Хотя, когда буря грянет, то будет уже поздно.

Анастасия уехала, след ее простыл, из Новгорода не было никаких вестей. Брат Малушки воевода Добрыня правил там давно и оставался князем и нынче. Из-за Олега я потеряла своего возлюбленного, так и не став его женой, но в те дни ни о чем не жалела, одурманенная роскошью и страстью. Страданья Афанасия меня не трогали, но я знала, что однажды они вернутся снова.

Глава 9 Прозрение

Со временем Олег стал мрачнее, он не только вкусил радости великокняжеского стола, но и сделался подозрительным. Ему часто снился Владимир, и проснувшись, он говорил, что сын рабыни скоро вернется и от его имени плетутся интриги.

Слуги стали говорить о том, что тень Ярополка бродила по замку.

Олег ярился, приказал жрецам принести жертвы Перуну и Чернобогу, чтобы хоть что-то изменилось. Я не в силах была на все это смотреть и бросилась к матушке. Она казалась холодной и отстраненной, и вдруг постаревшей в один миг, словно со времен нашей последней встречи прошла целая вечность.

– Ты вспоминаешь обо мне только когда тебе самой становится худо, – упрекнула она меня. А нынче худо мне, и нет дела до того, что там творится.

И при этом она замолчала, словно растворилась в воздухе. Больше я ничего не могла от нее добиться, сколько не старалась. Но разве мы виноваты, чтоб любили друг друга, разве такими чувствами можно правит. Никогда не думала, что мне придется столкнуться с Рогнедой. Но в те дни она внезапно