‘Я думаю, что это жестоко - заставить Серрену провести остаток своей жизни в этой стране, которую она так явно ненавидит. Я думаю, что Беката и Техути абсолютно правы. Мы все должны вернуться домой в Лакедемон и оставить эту проклятую страну на произвол судьбы. Я уверен, что наши союзники, мелкие короли, поймут нашу позицию и не будут ожидать компенсации за то, что они привели свои армии нам на помощь, а затем отплыли домой с пустыми руками. Серрена будет совершенно счастлива в стране своего рождения; живя в каком-то симпатичном маленьком домике с Рамзесом и дюжиной прелестных ребятишек на берегу реки Гуротас. Я уверен, что она поймет, что семейное состояние было потрачено добросовестно. Не для нее это дурацкое и претенциозное имя, Царица Клеопатра ... " к этому времени моя ораторская речь обрела крылья. Мои слушатели были взволнованы, особенно Серрена.

Затем я увидел, как Серрена изменила свое окончательное решение, принятое всего несколько минут назад, так же гладко, как и приняла его.

‘Все, что ты говоришь, правда, дорогой Тата. Но у каждого вопроса всегда есть две стороны. Меня всегда учили, что жена должна безропотно принимать решения богов и поддерживать своего мужа в том, что они ставят перед ним. Со временем я тоже научусь принимать имя Клеопатра, каким бы банальным оно ни было. Если мы с Рамзесом останемся здесь, в Египте, как Фараон и царица, у нас будет достаточно средств, чтобы моя дорогая матушка могла навещать меня, когда захочет. Мы оба научимся ценить красоту и изобилие этого самого Египта. Более того, мой отец не будет обречен на нищету ради меня.’

За этим заявлением последовало ошеломленное молчание, а затем мальчики Бекаты обнялись. Беката снова разрыдалась, но я снова наполнил ее кружку вином, и ей пришлось прервать свои причитания, чтобы попробовать варево.

- Ты приняла горько трудное решение, моя дорогая дочь, - торжественно произнес Гуротас, - однако оно правильное. Он взглянул на меня все так же серьезно, но опустил правое веко и приветливо подмигнул. Мы снова одержали победу, но поражение было совсем близко.

На следующую ночь мы с Рамзесом отправились на разведку Западного берега, на том берегу, где Аттерик построил свою крепость Абу-Наскос. Аттерик не строил ворот, выходящих на реку. Я, конечно, получал описания других ворот, но никогда не видел их. Я знал, что для меня это очень важно. Мы взяли с собой только пятнадцать наших людей. Луна взошла после полуночи, поэтому мы воспользовались темным временем суток, чтобы пересечь Нил и спрятать лодки в камышах. Затем, как только стало достаточно светло, чтобы разглядеть землю, мы тихо двинулись к крепости. Не прошли мы и нескольких сотен локтей, как наткнулись на табун лошадей Аттерика, пасущихся при свете луны. Мы окружили их и послали двух наших людей, чтобы отвезти их туда, где мы оставили наши лодки. Мы повторили этот маневр трижды, постепенно собрав стадо из более чем 150 прекрасных лошадей для колесниц.

Лунный свет великолепно освещал западные стены крепости, открывая мне прекрасный вид на ворота с безопасного расстояния. Я смог оценить внушительные размеры и прочную конструкцию обоих ворот, а также отметить оборонительные стены и рвы, окаймленные заостренными кольями, которые поддерживали их.

По прошествии некоторого времени мы удалились. Добравшись до того места, где мы оставили свои лодки, мы обнаружили, что в соответствии с моим приказом две лодки были использованы для перегона лошадей через реку. Мы последовали за ними в оставшемся ялике. Это было долгое плавание для бедняг; ширина Нила в этом месте превышает полторы лиги. Но когда мы наконец добрались до восточного берега ниже лагеря Гуротаса, Рамзес и я с радостью обнаружили, что все животные благополучно переправились впереди нас без потерь.

Таким образом, ободренный успехом, четыре ночи спустя, вопреки здравому смыслу, я позволил Рамсесу убедить меня попытаться повторить наш набег. Мне больно признаваться, что во второй раз мы не добились такого успеха. Люди Аттерика отогнали оставшихся лошадей и теперь поджидали нас в засаде. Мы отчаянно боролись, чтобы вернуться туда, где спрятали наши лодки. Когда мы наконец добрались до них, то обнаружили, что люди, которых мы оставили охранять их, были убиты, а днища наших лодок выбиты. Половина наших людей не умела плавать. В отчаянии мы разбили поврежденные лодки на отдельные доски. В то же время мы отбивались от решительного преследования противника. Затем мы отступили в реку. Мы дали каждому не-пловцу доску для плавания, а затем толкнули и вытащили их в поток. Когда враг с берега выкрикивал нам оскорбления и пускал вслед залпы стрел, мы позволили течению унести нас прочь. Кроме того, мы потеряли пятерых наших людей, которые либо утонули, либо были захвачены крокодилами. Это означало, что только шестеро из нас выжили и были выброшены на восточный берег Нила. В своем знаменитом томе "История войны" я отмечал, что на протяжении веков каждый военачальник, отличившийся своими заслугами и выдающимися достижениями, пережил хотя бы одно поражение за свою карьеру. Важно только, чтобы он пережил это, а не то, как он это описывает.

К счастью, последний из мелких королей прибыл на восточный берег точно в то же время, что и мы. Это был Бер Сильнорукий Арголид, Царь Беотии в Фивах. В его флотилии было семь кораблей. Они несли 630 воинов и десять его многочисленных жен, включая королеву Хагне, которая прежде была преподобной матерью ордена сестер Золотого лука, прежде чем ее сбила с ног сильная рука.

Они плыли вверх по Нилу из дельты, выстроившись в линию за кормой. Они были поражены, увидев фараона Рамсеса и его главного министра господина Таиту, полуголых и покрытых грязью, барахтающихся по подбородок в Ниле и цепляющихся за несколько сломанных обломков досок . Их удивление быстро сменилось весельем, когда нас подняли на борт флагмана Бера Арголида.

Увидев мое жалкое состояние, Королева Хагне отвела меня в сторону и сняла свою царственную тунику. Затем она протянула ее мне с уверенностью: "Вы нуждаетесь в ней больше, чем я, министр Таита.’

Я благосклонно согласился, больше потому, что хотел оценить ее обнаженную грудь, чем по какой-либо другой причине. Я обнаружил, что Арголид - Сильная рука прекрасно разбирается в молочных железах, и, оглядываясь назад, понял, что туника была удобной и по цвету подходила к